Дэвид Култхард - Думай как чемпион: как «Формула-1» может прокачать самоорганизацию, эффективность и мотивацию

Но только не Фрэнк Уильямс. Он так не живет, и именно по этой причине любой, кто находится рядом с ним, может напитаться его знаменитой страстью и преданностью делу. Невероятно, но высокий уровень физической формы на момент автокатастрофы в сочетании с его сумасшедшей трудовой этикой, целеустремленностью и силой духа перед лицом невзгод позволили ему вернуться к полноценному руководству командой Williams в течение всего лишь нескольких месяцев после аварии! Фрэнк, этот гигант спорта, и по сей день остается у руля команды, а в 1999 году королева пожаловала его в рыцари. Также он имеет престижнейшую награду – орден Почетного легиона. Удивительная история жизни Фрэнка это, по сути, все, что вам нужно знать о преданности делу.

Как я уже упоминал ранее, мое участие в истории Williams F1 пришлось на период начала 1990-х. Именно Фрэнк разглядел мою целеустремленность молодого начинающего гонщика и предложил роль тест-пилота Williams в 1992 году, тем самым дав мне первый шанс попробовать себя в «Формуле-1»; и именно Фрэнк предложил мне полноценное место пилота в гоночной команде после трагической гибели Айртона Сенны в 1994 году. Мне выпала большая удача выступать за Фрэнка и Williams F1 и провести целых 25 этапов в период с 1994 по 1995 год, и за это время я лицезрел множество микропримеров его личной преданности делу. Он отчаянно предан своему делу, но ожидает того же от всех людей в своей команде. Он руководит, подавая всем позитивный пример, и ждет, что другие будут этому примеру следовать.

Однажды, когда я еще был новичком команды, меня пригласили в офис, и наш с Фрэнком разговор закрутился вокруг темы исключительно высокого уровня физической подготовки, необходимого для успешного пилотирования болида «Формулы-1». Любой гонщик, выступающий на этом уровне, отменно готов физически, но, учитывая атлетическое прошлое самого Фрэнка и его собственный впечатляющий уровень физического развития, было логичным то, что он считал за данность запредельную физическую готовность своих гонщиков. Мысль о том, что пилот может не быть жилистым, как Брюс Ли, и не пребывать на пике своего атлетического потенциала, была абсолютно неприемлемой для него. В какой-то момент Фрэнк попросил меня показать пресс, как вполне конкретное свидетельство того, что я имею необходимый уровень физподготовки. Если ты не в состоянии приложить усилия к тому, чтобы выйти на такой уровень, когда кто-то предлагает тебе место пилота в команде Ф-1, то что это говорит о твоей преданности делу? Штука в том, что Фрэнк отлично знал: с прессом смухлевать не получится, он всегда покажет, усердно ли ты потел на тренировках или нет, он знал, что такой простой физиологический признак служит ключевым индикатором высокого уровня целеустремленности пилота.

К счастью, благодаря беспощадному режиму, которому я следовал, кубики моего пресса были видны очень четко – это был результат многих и многих часов, потраченных на поддержание исключительной физической формы. Сам этот уровень физподготовки уже служит иллюстрацией моей преданности гонкам и моему стремлению максимизировать собственный потенциал. Для гонщика я довольно высок. Некоторые из действующих пилотов на самом деле довольно низкорослы, потому что существует очевидная корреляция между весом и скоростью. Вы можете задаться вопросом, как столь относительно небольшие различия в весе могут обеспечивать такую значительную разницу в гоночном болиде? Что ж, каждый дополнительный килограмм веса в машине обойдется примерно в 0,035 секунды на круг, пройденный по некой усредненной трассе. По одной этой причине Марк Уэббер, бывший примерно на пять килограмм тяжелее Себа Феттеля в силу существенной разницы в росте, мог ожидать, что будет примерно на 0,175 секунды медленнее партнера. Это преимущество подчеркивается тем фактом, что наличие более легковесного пилота позволяет команде идеально расположить на болиде балласт с целью довести совокупный вес машины и гонщика до разрешенного минимума. Проделав это, можно повысить производительность машины, ослабить износ шин и улучшить управляемость. Так что, как видите, вес гонщика имеет критически важное значение, и теперь вам понятно, почему сэр Фрэнк – или любой другой менеджер команды на самом деле – поставил бы под вопрос преданность пилота делу в том случае, если бы тот явился на предсезонное тестирование с лишним весом. Если команда и ее дизайнеры проделали в межсезонье серьезную работу по улучшению болида, а гонщик приехал на испытания с лишним весом, из-за чего машина теряет доли секунды на каждом круге, то какой в этом всем был смысл? Если ты способен выявить те сферы, в которых ты можешь повлиять на итоговый исход дела, то почему же не делаешь этого? На мой взгляд, ответ на эти вопросы таков – недостаточная приверженность делу. Это, в свою очередь, означает, что ты не реализуешь по максимуму собственный потенциал.

В прошлом я шутил, что, всякий раз оказываясь в паддоке, чувствую себя высоким в мире мини-мужчин. Учитывая мой высокий для гонщика рост, мне годами приходилось прилагать больше усилий, чем другим, чтобы обеспечить себе равные условия конкуренции. Это началось еще в детстве, когда я гонял на картах. Я всегда активно стремился к исключительной физической форме. Дома у нас было несколько тренажеров, которыми я пользовался, а также свободные веса и так далее. Также нам посчастливилось со временем обзавестись бассейном в доме, так что я регулярно наматывал там круги. Я даже делал специальные упражнения со шлемом на голове: по бокам шлема закреплял свинцовые грузила и так укреплял свою шею. Тщательно следил за диетой; тогда я был ростом в 183 см, но весил чуть больше 57 килограмм. Но даже при этом я был тяжеловат для карта. Однако моя целеустремленность и желание побеждать начали приводить к появлению идей, которые я совершенно точно не хочу рекомендовать молодым пилотам, потому что это одержимое стремление поддерживать свой вес на минимуме и отдавать все силы физической подготовке со временем довело меня до булимии. Примерно в 16-летнем возрасте я вызывал у себя рвоту, чтобы таким образом контролировать вес. Я взвешивался по три раза на дню. Если я замечал, что стал на полфунта тяжелее, то тут же отправлялся в бассейн и проплывал там несколько кругов. Это помогало избавляться от лишнего веса, но это был очевидно нездоровый способ контролировать свои размеры, и оправдания этому нет. Такое поведение было, скорее, отражением моей абсолютной решимости добиться успеха. Я смотрел на это так: если я могу повлиять на свое выступление в гонках таким образом, то почему не должен этого делать? Но я никогда не стану одобрять подобных крайностей, разумеется. Тем не менее я и сейчас вижу более крупных гонщиков (в основном по части веса, а не высокого роста) и всякий раз думаю: «Насколько ты предан делу, если не можешь контролировать свой вес и поддерживать его на идеальном для команды уровне?» Но говоря это, я не подразумеваю, что кому-то из них следует доходить до тех крайностей, в которые впадал я. Я лишь намекаю, что если твоя команда говорит, что машина станет быстрее, если ты будешь весить 70 килограмм, то тебе нужно сделать все возможное, чтобы весить 70 килограмм.