Даниэль Амманн - Нефтяной король: Секретная жизнь Марка Рича

«Больше ничего плохого случиться не может», — сказал себе Финк и пошел спать. В два часа ночи ему снова позвонил Куинн. Бет Нолан, советник Белого дома, спрашивала, не занимался ли Рич (как утверждал Национальный информационно-криминологический центр ФБР) торговлей оружием. Президент хотел знать, верна ли эта информация. Финк сказал Куинну: «Ничего подобного не было. Рич не отличит духовое ружье от базуки». Куинн перезвонил Бет Нолан и сказал, что адвокаты Рича даже не слышали об обвинениях, «связанных с торговлей оружием». Это не более чем слухи, добавил он (впервые появившиеся, отметим, в журнале Playboy ). [242] «King of the World,» Playboy , February 1, 1994. Когда Нолан передала содержание их разговора президенту, Клинтон ответил: «Поверим Джеку на слово». Утром 20 января 2001 г. президент Билл Клинтон даровал Марку Ричу и Пинкусу Грину «полное и безоговорочное прощение».

Это было 20 января, в субботу. В Вашингтоне было 5 часов дня, а по среднеевропейскому времени — 11 вечера, когда в особняке «Вилла Роза» в городке Мегген на берегу озера Люцерн затрезвонил телефон. Марк Рич, проснувшись, бросил взгляд на свой золотой «ролекс». «Кто бы это мог быть?» — подумал он.

У Роберта Финка была информация, более чем извиняющая столь поздний звонок. «У меня для тебя прекрасные новости, Марк. Клинтон тебя помиловал!» Спросонок Рич не сразу понял, о чем говорит Финк. После 17 лет жизни в изгнании, жизни беглеца, которого преследуют федеральные агенты, он снова стал свободным. «Я очень обрадовался, — сказал мне Рич. — Никто не ожидал такого оборота». Я спросил, как он отпраздновал это событие. «Никак, — ответил он. — Снова лег в кровать».

Примерно в то же время Сэнди Вайнберг сидел перед телевизором в своем доме в Тампе, вполглаза поглядывая на церемонию инаугурации Джорджа Буша-младшего под проливным вашингтонским дождем. Вайнберг, помощник прокурора США, который вел расследование против Рича, был демократом до мозга костей. Он активно поддерживал кандидатуру Альберта Гора и был глубоко расстроен его поражением на выборах после пересчета голосов во Флориде. Настроение Вайнберга еще больше испортилось после звонка Майкла Исикофф, репортера Newsweek .

«Привет, Сэнди. Что скажешь об этом помиловании?» — поинтересовался репортер. «А кого помиловали? Майкла Милкена?» — спросил Вайнберг без особого интереса. «Марка Рича, вот кого!» — ответил Исикофф.

«Тут я грубо выругался, — сказал мне Вайнберг. — Потому что это возмутительно. Просто возмутительно, и все тут. — И он отрывисто изложил четыре причины, из-за которых, по его твердому убеждению, президент не имел права помиловать Рича. — Во-первых, это было величайшее налоговое мошенничество. Во-вторых, он сбежал. В-третьих, отказался от гражданства, чтобы избежать экстрадиции. В-четвертых, он торговал с враждебным Ираном. Нельзя давать помилование такому человеку».

О помиловании Рича быстро стало известно в политических, журналистских и судебных кругах. Все в один голос осуждали этот акт. Дело Рича вновь рассматривалось с «исторической» точки зрения. Статья в консервативном журнале National Review оценивала помилование как «одну из самых постыдных страниц в истории Министерства юстиции — и не только в современной истории, но вообще в его истории» [243] «Opposed to Holder Without Apology,» National Review Online, November 25, 2008. Лауреат Пулитцеровской премии Уильям Сафир в своей колонке в New York Times назвал помилование Рича «самым вопиющим злоупотреблением президентским помилованием в истории США». [244] «Isn’t It Rich?», New York Times , February 1, 2001. Журнал Vanity Fair предположил даже, что это помилование «может навсегда погубить репутацию президента Клинтона». [245] Vanity Fair , June, 2001. Особенно разъярились те, кто принимал личное участие в деле Рича. Руди Джулиани был «ошеломлен». «Я целый день не мог по-настоящему поверить, что президент Соединенных Штатов действительно помиловал одного из наших самых одиозных беглецов», — заявил он. Говард Сафир сказал, что был «возмущен, поскольку это посылает сигнал преступникам во всем мире: если у вас есть влияние, есть деньги и есть доступ к власти, то вы можете вывесить табличку „Правосудие на продажу“». [246] В телешоу Larry King Live, CNN, February 8, 2001.

В одном Сафир был прав. Доступ к президенту стал решающим фактором в помиловании Рича. Нужно было, чтобы Клинтон услышал версию Рича. Сама мысль о президентском помиловании родилась в начале 2000 г., когда прокурор США Мэри Джо Уайт вновь сообщила адвокатам Рича «твердую позицию» Южного округа Нью-Йорка: «не обсуждать решения по уголовным делам с беглецами» (см. гл. 13). Куинн говорил мне, что воспринял тот отказ почти как оскорбление. «Словно… знаете, словно вас кое-куда послали». Все попытки пересмотреть дело с юридической точки зрения были обречены на провал.

Сначала эта идея пришла в голову Майклу Стейнхардту. «А почему бы не попробовать получить помилование в конце президентского срока?» — спросил он. Авнеру Азулаю эта мысль понравилась. «Какова вероятность, что это удастся?» — спросил он у юристов Рича. Как вспоминает Азулай, они только покачали головами. «Они сказали, что процентов пять». Тогда Азулай спросил: «А есть у нас другой вариант с пятипроцентной вероятностью?» Юристы промолчали. «Так давайте займемся этим пятипроцентным вариантом», — сказал Авнер.

Рич с этим согласился и разрешил заняться вопросом помилования. «Я не оставлял надежды найти какой-то выход, — сказал мне Рич. — Я пробовал много раз, но ничего не получалось, а помилование могло оказаться таким выходом». По словам Азулая, одного из самых доверенных сотрудников Рича, проблема была «блокирована». «Самые лучшие юристы создают самую большую путаницу. Они вызывают все большее противодействие, — объяснял ситуацию Азулай. — В конце концов рождается юридический монстр. Это дело приобрело политическую окраску. Юридического решения проблемы не существовало. Вот почему понадобилось решение политическое и обязательно нешаблонное».

Подачей просьбы о президентском помиловании занимались в первую очередь израильтянин Авнер Азулай и американец Джек Куинн. Они быстро разработали двухаспектную стратегию, которая — среди своих — получила название «Тропа последней надежды». Один аспект опирался на факты, второй носил личностный характер. Куинн должен был заняться юридическими вопросами, написать прошение и представить его президенту. Азулай отвечал за личные контакты и должен был найти как можно больше потенциальных высокопоставленных ходатаев, способных замолвить словечко за Рича и Грина.