Даниэль Амманн - Нефтяной король: Секретная жизнь Марка Рича

Но вместо горы нарушений, которую надеялись найти расследователи, они нашли разве что кротовый холмик. Слушания определили, что некоторые советники Белого дома, и Бет Нолан в том числе, не советовали Клинтону подписывать помилование Ричу. Невзирая на все усилия палаты представителей, Сената и Министерства юстиции, никаких доказательств торговли оружием, взяточничества или других преступлений найдено не было. Решение Рича подать прошение непосредственно президенту было необычным, но не противозаконным. Решение Клинтона помиловать Рича без активных консультаций с Министерством юстиции тоже вполне вписывалось в рамки закона и Конституции США. Именно президенту принадлежит исключительное «право отсрочки исполнения приговоров и помилования за преступления, совершенные против Соединенных Штатов, за исключением случаев осуждения в порядке импичмента». [263] Конституция США, разд. 2, п. 1. Президент является главнокомандующим армии и флота Соединенных Штатов и милиции отдельных штатов, когда они призываются на действительную службу Соединенных Штатов; он может требовать от руководителя каждого исполнительного департамента письменного мнения по любому вопросу, относящемуся к его компетенции; и ему предоставлено право отсрочки исполнения приговоров и помилования за преступления, совершенные против Соединенных Штатов, за исключением случаев осуждения в порядке импичмента.

Клинтон попытался обосновать свое решение помиловать Рича в обширной полемической статье в журнале New York Times . Он привел многие доводы из числа тех, которые юридическая команда Рича пыталась озвучить все эти годы (см. гл. 10 и 13). [264] «My Reasons for the Pardons,» New York Times , February 18, 2001. Три самых весомых довода Клинтон изложил следующим образом:

Мне было известно, что против других нефтяных компаний, совершавших транзакции, подобные тем, какие осуществляли м-р Рич и м-р Грин, правительство выдвигало гражданские иски…

Два весьма уважаемых налоговых эксперта, Бернард Уолфман из Гарвардской юридической школы и Мартин Гинзбург из Центра права Джорджтаунского университета, рассмотрели спорные транзакции и пришли к выводу, что компании «действовали корректно в отношении налогового режима США; отсутствуют неучтенные обязательства по федеральным налогам на прибыль или дополнительным налогам, относящиеся к [спорным] транзакциям…»

Министерство юстиции в 1989 г. запретило использовать закон об организованной преступности к налоговым делам, подобным этому.

Эти доводы, наверное, хороши для того, чтобы обосновать помилование с юридической точки зрения, но я вовсе не уверен, что их достаточно, чтобы объяснить решение Клинтона даровать помилование. Мои исследования привели меня к выводу о том, что роль Дениз в помиловании Рича крайне преувеличена. Конечно, участие Дениз было полезным — в конце концов, она друг и почитательница Клинтонов. Она смогла привлечь внимание президента — которое всегда в дефиците — и тем самым открыла своему бывшему мужу некоторые дополнительные возможности. Участие Дениз, однако, не было решающим фактором, а ее щедрые пожертвования Клинтонам и Демократической партии не были причиной помилования Рича.

Впрочем, юридические аргументы тоже не играли главенствующей роли в решении Клинтона. Напротив, президента больше всего затронули эмоциональные и политические аспекты прошения Рича. На эмоциональном уровне Клинтон внял доводам Джека Куинна о том, что агрессивные федеральные прокуроры вели расследование дела Рича «более чем избыточным образом». Президент Клинтон на себе испытал, до чего готовы дойти рьяные прокуроры. Независимый расследователь Кеннет Старр, первоначально занимавшийся ролью Клинтона в «уайтуотерском скандале», впоследствии расширил свое расследование и докопался до истории с Моникой Левински. В результате президент попал под процедуру импичмента, и хотя от должности отстранен не был, но репутация его серьезнейшим образом пострадала.

Президент Клинтон ощущал себя жертвой агрессивного, настырного преследования — и команда Рича в прошении о помиловании сознательно надавила на эти его чувства. «Прошение буквально взывало к президенту, — рассказывал мне Боб Финк, вскрывая банку газированного напитка Diet Dr Pepper. — Оно было написано в надежде на то, что он лично его прочтет, — и в надежде, что он вспомнит собственные переживания».

Что же касается политического аспекта прошения, то главную роль в решении президента сыграли обращения Эхуда Барака и Шимона Переса — это мнение разделяют Джек Куинн и Авнер Азулай, два тайных лидера и вдохновителя, стоявшие за обращением Рича к президенту. «Без обращений Барака и Переса Клинтон не подписал бы прошение — в этом можно не сомневаться», — сказал мне Азулай. «Просьбы премьер-министра Барака очень много значили для президента», — считает Куинн. Клинтон подтверждает их мнение в своей автобиографии: «Эхуд Барак три раза просил меня о помиловании Рича из-за услуг, оказанных им Израилю, и помощи палестинцам; видные израильтяне из обеих основных партий поддержали его просьбу». [265] Bill Clinton, My Life (New York: Knopf, 2004).

Марк Рич, конечно, был очень важен для израильтян. Нефтяные поставки и помощь «Моссаду» внесли большой вклад в национальную безопасность страны. Израиль — ближайший союзник Америки на Ближнем Востоке; трудно себе представить, чтобы президент США проигнорировал просьбы многочисленных израильских политиков и высокопоставленных лиц. Есть и еще один фактор, который также мог повлиять на решение Клинтона. В тот день, когда он подписал помилование, израильтяне и палестинцы сели за стол переговоров в египетском городе Таба. За месяц до этой встречи Клинтон внес свой вклад в эти переговоры. В них принимал участие израильский министр иностранных дел Шломо Бен-Ами, который как раз просил за Рича. Для Клинтона это была последняя возможность помочь урегулированию израильско-палестинского конфликта на посту президента США. И он почти добился желаемого: стороны изъявили готовность пойти на большие компромиссы ради достижения мира. Никогда они не были так близки к всеобъемлющему мирному соглашению — ни раньше, ни впоследствии.

Вряд ли какое-то другое решение Клинтона, принятое им на президентском посту, критиковали так сильно и так долго, как помилование Марка Рича. Оно вызвало возмущение буквально во всех слоях американского общества, а кривотолки вокруг утверждения Холдера генеральным прокурором США говорят о том, что накал страстей до сих пор не спадает. При этом практически ни один из политиков и журналистов, похоже, не захотел серьезно и беспристрастно разобраться в причинах помилования. Отклики прессы напомнили мне старую поговорку, что журналисты похожи на птиц на проводах: взлетела одна — за ней взлетят и остальные. Мнения сформировались задолго до помилования: Марк Рич — негодяй и потому не достоин помилования. С этой точки зрения одни лишь ангелы имеют шанс на прощение. В глазах общественности помилование Рича было ошибочным не с рациональной , но с моральной стороны. Подобная критика быстро выходит на тот уровень, где отвергаются любые контраргументы.