Люси Келлауэй - Все ли в порядке в Вашем офисе?

О самом скандальном псевдооткрытии последнего месяца можно узнать из «сенсационной» книги американского журналиста Дэниела Гоулмана «Эмоциональный интеллект – почему он важнее IQ». Оказывается, что уровень интеллекта не влияет на успех.

Да уж, куда сенсационнее. Мы все знаем, что достигшие вершин люди вовсе не обязательно победили бы в викторине «Быстрый и находчивый». Мы знаем также, что темперамент и личные качества часто влияют на успешность карьеры. Вот Гоулман и придумал новое понятие «эмоциональный интеллект», включив в него склонность к самоанализу, усердие и навыки общения, да еще и приплел сюда зависимость от какой-то мозжечковой миндалины.

Мы все знаем, что достигшие вершин люди вовсе не обязательно победили бы в викторине «Быстрый и находчивый».

Самое интересное в этой книге – как хорошо она продается. Мне доподлинно известно, что один из влиятельных и уважаемых деловых людей Англии высказался в таком духе, что давно не видел столь удачных изданий. Народ несется в магазины, чтобы купить книгу, и надеется, что она покажет ему ключ к успеху.

Такие отчаянные попытки постигнуть суть успеха понятны, но легкомысленны. На этой неделе я читала статью, в которой утверждалось, что в основе успеха лежат отношения с матерью, которая всегда поддержит. Ричард Брэнсон, Джек Уэлш и Джерри Робинсон, видимо, всем обязаны своим мамам. Вероятно, эмоциональный интеллект и чудесные мамы – часть успеха, но это далеко не все. Я знаю много людей успешных, но полных профанов в плане эмоций, они ничего о себе не знают, а контролировать себя и подавно не могут. Есть и такие, у которых было несчастливое детство, и теперь они пытаются дополучить все то внимание, которого им недодали в родных стенах.

Разные люди добиваются успеха по разным причинам. С какими-то качествами они рождаются, какие-то приобретают, но ясно одно: в поисках секрета успеха вам меньше всего поможет книга о том, как это сделать.

Принц Филипп не принадлежит к фаворитам среди особ королевской крови. Чересчур заботливый отец своих сыновей, автор нелепых высказываний в адрес национальных меньшинств, фанат уличных погонь: приятного в нем мало. Однако в свои семьдесят с лишним он вдруг стал популярен, начав многообещающую карьеру специалиста по менеджменту.

Я только что отыскала его первый, по-видимому, опус по менеджменту. Он написал предисловие к выпущенной Институтом менеджмента книге «Лидеры о лидерстве». Это очередное собрание сочинений известных, в определенных кругах, людей, рассказывающее о том, какие они расчудесные. Его королевское высочество ограничил свой вклад полутора страницами, на которых он утверждает, что лидерству нельзя дать какое-то одно определение. Лидерство, мудро замечает он, это не просто сказать: «Давайте, парни, за мной».

Иногда приходится добиваться согласия всех сторон в совете директоров. В разных областях бизнеса и лидерство разное: политику и главе добровольческой организации могут понадобиться совсем разные качества. Тем не менее он определил, что у всех лидеров есть несколько общих качеств: энергичность, оригинальное мышление, умение решать проблемы и правильно оценивать ситуацию и людей. «Но я думаю, один из жизненно необходимых факторов – не поддающаяся определению черта личности, которая заставляет людей чувствовать себя комфортно, вдохновляться и заряжаться энергией, слушать лидера или соглашаться с ним», – пишет он.

Вы скажете, что здесь такого оригинального? Объясняю. Короткая и ясная формулировка принца Филиппа явно выигрывает перед практически всей «научной» литературой по данному предмету. Люди пишут целые книги по лидерству, в которых напущено столько тумана, что начинаешь думать, будто лидерство – предмет невероятно сложный. На самом-то деле все просто, что и подтверждает принц Филипп.

Я бы очень хотела узнать, что его королевское высочество думает о других аспектах менеджмента – о работе в команде, организации внесения изменений и бенчмаркинге. Полагаю, его мысли по этому поводу уместились бы на почтовой открытке – и это сделало бы их для читателей настолько же привлекательными, насколько неприемлемыми для издателей книг по менеджменту.

«Я положу вам в рот обычную салфетку, как на кухне», – сказал стоматолог. Я слышала его голос, но не видела его. Чуть раньше он накрыл мои глаза салфеткой и туго запеленал их полотенцем. На щеки, подбородок и верхнюю губу он налепил мне пищевую пленку – как он выразился, чтобы уберечься от микробов. Я почувствовала, что вот-вот в моем набитом всякой всячиной рту появится какая-то холодная и влажная штуковина. А там уже успели уместиться металлические щипчики, держащие рассеченную десну, обрывки толстых ниток и сновали туда-сюда какие-то отвертки, буры и молоточки.

В прошлую среду, находясь в хирургическом отделении стоматологической клиники, я чувствовала себя полноправным членом общества потребления. Это был первый этап титановой имплантации – новехонькой технологии, которую предлагают тем, кому больше уже ничто не поможет. И цена была внушительная: за те деньги, что я отвалила, можно было бы приобрести маленький автомобиль.

Мысль о том, что я ценный клиент, а значит, королева, пронеслась у меня в голове, в то же время я чувствовала, как струйка крови, перемешанная с какими-то крошками, ползет мне прямо в горло. Однако мое положение пациента, беспомощно открывшего рот, подсказало мне: немного глупо сейчас рассуждать о медицине в терминах рынка и менеджмента.

Клиент, и даже клиент с огромными деньгами – не на первом месте. Король, несомненно, хирург; и он прав всегда. «Не держите так отсос, – сварливо буркнул он одной из медсестер. – Я не вижу, что делаю!» «Снимите эти перчатки! Они не стерильны!» «Ножницы берите за кольца!» «Какого номера этот бур? Вы должны следить за номерами инструментов!»

Такое деспотичное поведение не довело бы до добра, будь он менеджером; начальник, который грубит своим подчиненным в присутствии клиента, показал бы только, что не умеет выбирать сотрудников. Но в операционной – свои правила. Хирург, выворачивающий наизнанку вашу челюсть, может быть сколь угодно властным. Это даже как-то утешает. Значит, остальные сотрудники подчиняются жесткой дисциплине.

Аккуратно зашитая после успешной операции, я не чувствовала себя довольным клиентом, а всего лишь пациентом, который позволил почти незнакомому человеку замуровать намертво в своей верхней челюсти два посторонних предмета. Какое счастье, что все это, наконец, закончилось!