Николас Шэксон - Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Кролл помнила, что в приемной ее британского банка висели медные таблички с надписью «BANCO DE X». Возможно, это был аргентинский банк, на бланках которого были указаны багамский адрес и телефонный номер британского банка. Регулятор на Багамских островах не мог выяснить, что творится в Аргентине и наоборот. Это классический офшорный прием. Как нетрудно догадаться, некоторые из этих банков – несмотря на проверки, проводимые какой-нибудь из аудиторских фирм из тогда еще «Большой пятерки», – банкротились. Кролл, которая владела испанским, вспоминала, как принимала звонки разгневанных вкладчиков, когда банкротились банки и фонды, с которыми был связан ее банк. «Звонившие рыдали, ведь исчезали сбережения, сделанные ими за всю жизнь, а я говорила им: “Нет смысла прилетать сюда и искать деньги, которых здесь нет”». Денег не было никогда.

Снимается комната или офис, где сидят два сотрудника. Теперь это и есть банк

Террористические атаки 11 сентября 2001 года заставили США принять законы против офшорных банков. Теперь любой банк на Багамах должен был нанимать двух старших сотрудников, иметь офис, хранить и вести бухгалтерские книги, и этого было достаточно, чтобы считаться реально существующей компанией. «На деле все выглядит так: снимается комната или офис, где сидят два сотрудника. Теперь это и есть банк», – объяснила Кролл. Она указала мне на сайт одной багамской трастовой компании, которая любого, кто к ней обратится, обеспечит таким джентльменским набором: комната для ведения и хранения бухгалтерских книг, два директора – и все, вы уже банкир. Такой реквизит создает видимость ведения бизнеса, при этом даже зарегистрированного регулирующим органом.

Кролл перешла в крупный европейский банк, где тоже заняла пост управляющего по связям с клиентами. В сущности в ее обязанности входил поиск богатых клиентов и удовлетворение всех их пожеланий. Свой промысел она предпочитала вести в Латинской Америке, исколесив ее вдоль и поперек. «Во въездной форме обычно указываешь цель приезда. Естественно, пишешь “развлечения”, хотя твой чемодан набит деловыми костюмами и бесконечными папками с оценками, рекламными буклетами, материалами презентаций, и каждая папка кричит о выгодах, предоставляемых трастами на Багамах». Имена клиентов в оценках не фигурировали. В сущности банки даже не фиксировали реквизиты и имя клиента. «Реквизиты опускаешь, так что все выглядит просто как перечень ценных бумаг и их количества. Эти данные никогда нельзя связать с какими-то конкретными лицами». Порой, при пересечении контрольного пункта в аэропортах Кролл приходилось поволноваться, но ни разу ее личность не вызвала никаких вопросов.

Кролл часто помогала другим людям нарушать закон, но редко (если вообще когда-либо) испытывала чувство, будто делает что-то очень неправильное. «Я научилась не терзаться угрызениями совести, а разумно управлять ею, – признавалась она, – ведь всегда можно убедить себя, что просто кого-то выручаешь». Например, в странах вроде Бразилии закон требует обеспечить обязательную долю участия в наследовании, определяя, кто из членов семьи получает активы после смерти родителей, и как раз офшорный траст предлагает разные выходы из нежелательных ситуаций. Кролл приводит случай из своей практики, имевший место в другой стране с такими же законами о наследовании. В соответствии с ними активы переходили не к дочери-инвалиду, а к сыну, бездельнику и моту, хотя, по мнению всей семьи, он не должен был бы получить ни копейки.

Прибыв в страну, Кролл сразу приступала к так называемому «холодному обзвону» потенциальных клиентов, то есть без всякой предварительной договоренности, практически наугад, звонила лучшим юристам и управляющим активами, чтобы разведать нужную информацию. Уже после этого она переходила к следующему этапу, который на языке банковских работников называется «конкурсом красоты»: перед будущими клиентами разворачивался перечень услужливых банков, готовых принять на себя управление активами и разработать индивидуальные стратегии по любому желанию. Главная сложность заключалась как раз в этом скользком пункте, обозначенном как «любое желание» – оно могло быть очень разным, от самого законопослушного до наиболее неправомерного. Задача Кролл состояла в построении таких тонких доверительных отношений, чтобы, не проговаривая ничего в открытую во время беседы, точно понять, в какого рода услугах нуждается твой будущий клиент. Если ему нужен законный гарантированный доход от активов, то предлагался правильный траст, а если у клиента совсем другие намерения, то ему предлагался «плохой» траст вместе с заверениями, что его личность останется засекреченной и все законы будут обойдены. Все для клиента. Для установления этих доверительных неуловимых связей Кролл посещала игры в поло, оперу, концерты и бесконечные рабочие завтраки, ланчи и обеды в самых дорогих ресторанах.

Несмотря на появлявшиеся время от времени сомнения в праведности того дела, которому Кролл служила, карьера ее развивалась довольно успешно: она работала в частном швейцарском банке на Багамах и обслуживала очень богатых клиентов. Этот швейцарский банк был не самым обычным банком: начнем с того, что во всем богатом послужном списке Кролл он стал первым, где она действительно увидела чемоданы, полные денег. Кролл вспоминала: «Клиенты никогда, ни разу не входили в наш банк через дверь. Банкиры и их клиенты отправлялись куда-нибудь на охоту или встречались на балете в Будапеште. Вот там все это и происходило». Она произнесла слово «это» таким тоном, будто речь шла о сексуальных извращениях. Реальный бизнес, походивший на слоеный пирог, делался в Швейцарии, а Багамы в качестве одного из его многочисленных слоев, в котором «прятали монетку», служили «парковочной площадкой» или «перевалочной базой». Основная цель всех этих манипуляций, разумеется, была одна: в целости и сохранности переправить и сберечь всю преступную наживу.

«Постепенно я начинала чувствовать себя продажной девкой, какой-то растленной личностью – и ради чего? Только чтобы привлекать в банк все больше денег? До меня стало доходить, что система, на которую я работала, в огромной степени содействует обострению проблемы нищеты в мире», – сказала Кролл. Немного подумав, она добавила: «Но у меня как будто адреналин подскакивал, я действительно получала удовольствие. А когда работаешь на адреналине, трудно задаваться вопросами, которые неизбежно возникли бы в другой ситуации».

Коллеги Кролл в основном были выходцами из старых европейских аристократических семей, им легко удавалось завязывать деловые и финансовые связи, поскольку в том мире, в котором они вращались, все давно и хорошо знали друг друга. Бет всего добивалась сама и прекрасно с этим справлялась. Она сумела наладить крепкие, хорошие отношения и с главными юристами, и с управляющими активами, и другими высокими банковскими чинами. Но это были только рабочие отношения. Социальный разрыв все равно оставался.