Николас Шэксон - Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Я начал чувствовать неладное через три или четыре года после своего приезда на Каймановы острова. Мы делали проводки по счетам, которые были довольно сомнительными. Из разных источников поступает информация, она потом складывается в определенную картину, но задавать вопросы нельзя. Даже если у вас есть вполне определенные указания на незаконный характер сделок, вам следует хранить молчание. Я заговорил, и в результате на заседаниях мне стали предоставлять все меньше информации. Информация – то, что вынесено за рамки формальных обсуждений, но известно всем участникам обсуждений. Я чувствовал, что превращаюсь в персонажа какой-то странной пьесы.

Он попал под подозрение. Его стали перегружать работой: за год у него было 1200 часов переработки, и за это время ему не предоставили никакой компенсации. Генеральный директор сказал: «Это часть твоих обязанностей».

За два года мы сменили 40–50 % персонала. Людей, по каким-либо причинам не вписывавшихся в систему, выставляли прочь. Задайте вопрос – и вас моментально уволят или будут заваливать работой так, что вы уволитесь сами. Все это делается неочевидным образом: вас не станут вызывать на заседания и говорить: «Перестаньте задавать вопросы». Ведь там работают очень одаренные, хорошо образованные люди. У них свой собственный, особый способ общения. Учишься читать между строк. Никто вам не скажет: «Я тебе угрожаю». Там говорят: «Этот человек не встраивается в общую картину». Я долго работал в этом бизнесе и знаю, что при этом имеют в виду.

Чтобы оставаться на Каймановых островах, необходимо разрешение на работу. Любой иностранец, создающий проблему, будь то сотрудник полиции, юрист, сотрудник органов регулирования или аудитор, может быть лишен разрешения Советом защиты Каймановых островов – органом, выдающим разрешения. Иностранцы на Каймановых островах болезненно ощущают свою уязвимость.

Большинство людей, работающих в офшорах, видят лишь фрагменты общей картины и потому не понимают, что происходит.

Например, если есть траст, учрежденный на Каймановых островах, и портфель ценных бумаг в Швейцарии, на Каймановых островах вам предоставят очень мало информации. Вы не будете знать, почему происходит то, что происходит. Люди, совершающие преступления, – те же люди, которые учредили траст или целевую компанию. Нередко они находятся в Нью-Йорке или Лондоне. Сотрудники – в основном честные люди, старающиеся как можно лучше выполнять свои обязанности. Всю правду знает юрист, или генеральный директор, или старший управляющий.

Если вы сообщаете о непорядках и при этом остаетесь на острове, вам не предоставляют никакой защиты, обычно положенной свидетелям. Это обычная в офшорных центрах практика. Если вы выскажетесь в одном месте, сеть офшорных отношений позаботиться о том, чтобы вы никогда больше не получили работу. Это самоубийство в физическом и экономическом отношении. Найти защиту просто невозможно.

Такие вещи мне рассказывал бывший бухгалтер. Когда он закончил, то в ярости ударил кулаком о ладонь: «Читали “Фирму” Джона Гришэма? Так вот, на самом деле все еще хуже. Дело не в одних юристах. Дело в политической среде в целом».

Перед поездкой на Каймановы острова в 2009 году я связался с властями островов и попросил об интервью, сообщив им, что работал на международное агентство Tax Justice Network – общественную организацию экспертов, энергично критикующих офшоры вроде Каймановых островов. Когда я прибыл туда, представитель местной администрации Тед Бравакис заявил, что со мной «никто не желает иметь дела», и добавил: решение держаться от меня подальше принято «на самом высшем уровне правительства». Несколько ранее я отправил по электронной почте письмо одному из старших официальных лиц в аппарате регулирования Каймановых островов и попросил у него интервью. Впоследствии этот чиновник (без всякого злого умысла) прислал мне копию послания, в котором критиковал попытки своего предшественника Тима Ридли дать мне интервью: «Я хочу, чтобы Тим перестал носиться с этим малым и создавать впечатление, будто он оказывает нам благодеяние. Мы собираемся подготовить основанный на фактах, успокоящих всех материал, – но исключительно в письменном виде, и откажем в каких-либо интервью под запись». Предположив, что этот господин, возможно, не хотел этого и ошибочно прислал мне копию этого воззвания, я ему ответил. Он откликнулся сразу, при этом в его письме была отмечена весьма важная деталь: «Именно так. Мне нужно было, чтобы вы поняли, как большинство в мире относится к комментариям Tax Justice Network. При любой возможности я прямо говорю об этом и постоянно встречаю понимание». По-видимому, это «большинство» в его «мире» офшоров и есть тот консенсус истеблишмента, который не встречает ни малейшего противодействия.

В жизни офшоров есть нечто такое, что душит любое инакомыслие и поощряет всепроникающее коллективное мышление, которое и продемонстрировал мой невольный корреспондент. В романе «Снег на кедрах» («Snow Falling on Cedars») Дэвид Гутерсон удачно выражает суть этого характерного для офшоров духа: «Тот, кто становится врагом на острове, в замкнутом пространстве, – становится врагом навсегда. Там невозможно влиться в анонимный фон, там нет соседской общины, в которую можно войти. Сама окружающая природа требует, чтобы островитяне постоянно следили за каждым своим шагом». Социальные и политические ограничения, в которых живут островитяне, «прекрасны и одновременно ужасны: прекрасны, потому что большинство людей внимательны, а ужасны, потому что такое положение приводит к духовному инбридингу, закрытости, провоцирует тоску и грустные размышления о мире, жители которого бродят в смятении, опасаясь разоблачений».

Способность поддерживать единомыслие правящей верхушки и подавлять смутьян делает острова особенно гостеприимными для офшорных финансов

На островах не спрячешься. Вы там заперты, как рыбка в аквариуме. Там каждый – на виду у всех. Способность поддерживать единомыслие правящей верхушки и подавлять смутьянов делает острова особенно гостеприимными для офшорных финансов. Международных финансистов обнадеживает мысль, что местным элитам можно доверять, что на островах не допустят вмешательства демократической политики в процесс делания денег. Офшорные зоны стали оплотом и защитниками антигосударственных настроений, направленных против бедного населения. Такие настроения возникают во всех уголках нашего мира, но расцветают, не встречая никаких препятствий, только в налоговых гаванях.

Джон Кристенсен, в прошлом экономический советник на Джерси, а сегодня борец против офшоров, рассказывает, что, вернувшись на родной остров в 1986 году после работы за рубежом в качестве специалиста по развитию, он столкнулся с проявлениями крайне правых настроений. В тот год в лондонском Сити произошел «Большой взрыв» дерегулирования финансовой деятельности, и Кристенсен обнаружил крайнее возбуждение, царившее в офшорах. В красивой столице Джерси Сент-Хелире рушили старинные дома, лавки сувениров и купеческие склады. На их месте спешно строили банки, офисные кварталы, парковки для автомобилей и бары. Кристенсен зашел в агентство трудоустройства, где ему сказали, что он может получить любую работу, какую захочет. На следующий день ему прислали три предложения.