Павел Черкашин - Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни

Рис Санчес съел с удовольствием. Запил водой из бутылки. Ноги отдохнули, дыхание восстановилось.

…У каждого в доме есть телевизор. Накопим немного денег – отправим самого способного из сыновей учиться в Большой Город. Может, он вырастет, поднимется и заберет родителей с собой. Нет, здесь нам вполне нравится, работа спокойная. Но хочется посмотреть и другие места. Побывать в Большом Городе хотя бы раз. Может, увидеть Америку! Все местные дружно засмеялись беззубыми ртами, когда услышали это нараспев сказанное «Аме-и-ка-аа».

Санчес и Костя тоже улыбнулись и встали. Они вежливо поклонились, пожали по очереди руки всем присутствующим, начали собираться.

– Далеко до кратера? – спросил Костя австралийца.

– Нет, еще около часа быстрым шагом. Держитесь центральной тропинки все время. Пройдете по хребту и возле вывески «Спуск запрещен» идите аккуратно вниз. Там уже сориентируетесь, за перевалом обычно нет тумана. Респираторы у вас есть?

Костя хлопнул по рюкзаку.

Уже через несколько шагов навес и его обитатели скрылись в тумане. Еще через минуту растворились в тишине их приглушенные голоса. Братья медленно забирались все выше и выше, всматриваясь в дорожку под ногами. Несколько раз Санчесу казалось, что они заблудились, но из тумана навстречу то и дело появлялись людские фигуры – то сгорбившиеся под груженными доверху плетеными корзинами со зловонными желтыми глыбами, то легко подпрыгивающие на кочках – определенно, туристы.

Санчес шел по следам старшего брата и размышлял. Люди могут быть счастливы даже в том случае, если их жизнь наполнена, как и эти плетеные корзины, только адским запахом серы и тяжелым грузом. Они умудряются быть счастливыми, проживая свою короткую и бесцветную жизнь. Они счастливы тем, что смогли купить для семьи телевизор. Своими мечтами о том, что отправят сына в институт. Неделями, проведенными в стерильной палате общественной больницы, прежде чем умереть от рака легких или другого неизлечимого недуга…

Что мешает ему, Санчесу, быть счастливым? Неужели для того, чтобы наслаждаться своей жизнью, нужно быть необразованным и ограниченным во всем человеком? Чтобы радоваться шоколадке, оставленной туристами? Никто из них к шоколаду не притронулся, значит, отнесут домой, детям.

– Я не хочу так жить, – вслух заключил Санчес. – Да, я хочу быть счастливым и беззаботным, хочу радоваться жизни, но не так, как они. А осознанно и здраво!

Костя остановился, переводя дух. По его лицу было видно, что он думал о том же.

– Знаешь… Мотивация и у них, и у нас с тобой одна. Они радуются окончанию удачного трудового дня. Наслаждаются беседой с умными людьми. Благодарны ценным подаркам, которые им добрые люди принесли. Самое главное – они гордятся своей ролью в жизни. Слышал про телевизор, про обучение? Они важны для своей семьи, для детей, ради которых живут. И это ощущение собственной значимости в жизни других людей, близких и далеких, делает их счастливыми.

Помолчали.

– Что нас отличает от этих людей? – задумчиво продолжал Костя. – Они умеют наслаждаться всем, что им дано. Ежедневно, постоянно. А не только в конце жизни, когда лихорадочно пытаешься вспомнить – на что же ее потратил. Они не теряют связь с реальностью, связь поколений… А мы теряем… Пошли?

Весь остаток дороги шли молча. До перевала, потом по краю кратера – до единственного места, где каменистые отвесы позволили протоптать узенькую тропинку вниз, в удушающую, но неземную красоту серных источников. Надели респираторы, но даже в них рвотные спазмы сжимали горло каждый раз, когда переменчивый ветер неожиданно нагонял в их сторону ядовитые облака.

Почти час они фотографировались – возле бурных источников и огромного озера ядовито-зеленой жидкости, которую язык не повернулся бы назвать водой. Никаких следов растительности или тем более – животных. Нет даже пауков и мух.

Позируя перед камерой, они поочередно снимали респираторы, красуясь перед будущими зрителями, щурясь и кашляя от ядовитых газов.

Подошли трое ученых – корейцы или японцы, судя по разрезу глаз, – в костюмах химической защиты, больших респираторах, огромных очках, с какими-то измерительными приборами в руках. Несколько минут они терпеливо наблюдали за дурачившимися туристами, потом один подошел ближе, приподнял маску и что-то крикнул Санчесу. Слов он не разобрал, но по тону понял: «Валите отсюда подобру-поздорову!»

Обратная дорога, несмотря на небольшую интоксикацию, вызванную газами, и необходимость снова забираться по крутому склону кратера, показалась неимоверно легкой. Помог полученный внизу мощный заряд адреналина и ощущение того, что они могут научиться у этих молчаливых ограниченных горняков любить жизнь, наслаждаться сегодняшним днем и прекрасным будущим, которое подарят своим детям и внукам, оставят в великих научных свершениях, важных для миллионов людей. А деньги… Деньги обязательно приложатся, куда же без них. И вообще – денег будет больше, чем они смогут позволить себе потратить. Нужно только захотеть…

В аэропорту, провожая брата, неожиданно для самого себя, Санчес расчувствовался и даже пролил скупую слезу. Оставаться один на один со всеми своими горестями и переживаниями ему было очень страшно.

– Запомни: дракона – убить, принцессу – отыметь! Не перепутай! – напутствовал Костя.

– Идите уже, мамаша! Мы присмотрим за вашим мальчиком, не волнуйтесь! – подтолкнул Глеб товарища в сторону рамки металлодетектора.

Как только Костя скрылся за стеклянной стеной, Глеб посмотрел на Санчеса сверху вниз и тоном учительницы – строгой, но справедливой – назидательно произнес:

– Тут недалеко есть отличный бар. Там заправляют мои друзья-корейцы. Они такие блудливые, что вокруг них девки, как комары, роятся. Со всего мира свой лучший генофонд привозят и охотно показывают. Интернационал в лучшем виде. Я с туристками не связываюсь – принцип, а тебе – в самый раз. Идем?

Пресса любит интересные истории с привкусом скандальной многозначительности. Летом, когда и коммунисты, и неонацисты разъезжаются в отпуск, хорошие истории для журналистов становятся ценнее темного чешского пива. К тому же в этот раз страна изголодалась по позитивным новостям после нескольких месяцев мрачных апокалиптических прогнозов и хроники унизительных пораженческих метаний тех, кто годами позиционировал себя в качестве ее мудрых лидеров.