Стэнли Маркус - Секреты идеального магазина. Мемуары создателя розничной империи

Многие европейские производители последовали моему совету и посетили Америку, узнав на месте о нашей стране существенно больше, чем я смог рассказать в своих выступлениях. Речь, которую я произнес перед ними, была практически идентична той, с которой примерно двадцать четыре года спустя я выступил в Китае перед заместителем директора корпорации легкой промышленности. Необходимость в таком выступлении возникла потому, что Китай в течение долгих лет был совершенно изолирован от всей западной цивилизации. Страна имела те же проблемы в отношении выбора экономического пути, что и послевоенная Европа в середине двадцатого века.

В 1956 году я впервые посетил Скандинавию и в Стокгольме подсмотрел идею, которая оказала сильное влияние на наш бизнес и на принцип работы других компаний, подражавших нам. Магазин Nordisca продвигал товары из Франции. Его витрины были оформлены французскими товарами, эскалатор украшен французским триколором. В магазине проходил показ французских мод, а для своего ресторана они выписали французского повара. Я узнал у руководства Nordisca, что для проведения этой акции они получают поддержку французского правительства через Comite des foires (Комитет по делам выставок Франции). Вернувшись в Париж, я встретился с чиновниками комитета и предложил им провести такую акцию у нас, но в гораздо большем масштабе. Я видел это как яркое общественное мероприятие, где мы представим не только лучшие французские товары, но и шедевры культурного достояния Франции. Я обещал комитету поддержку нашего художественного музея, оркестра, театра, библиотеки, если французы смогут предоставить значимые экспонаты. Я хотел, чтобы они привлекли выдающихся экспертов, которые выступят с докладами о состоянии французской экономики, о тенденциях французского образования, о Новой школе живописи в Париже. Я гарантировал, что наши многочисленные «обеденные» клубы захотят пригласить для выступлений таких авторитетных экспертов. Я сказал, что хочу провести впечатляющую работу, которая превратит наш магазин в истинное отражение Франции. На фасаде Neiman-Marcus мы воспроизведем знаменитую Фобур-Сент-Оноре, одну из самых модных и дорогих улиц Парижа. От такого мероприятия выиграют и французская экономика, и туризм. На все это нам требовались некоторая финансовая поддержка и существенная помощь в установлении культурных связей. Comite des foires согласился с моей идеей, и я созвал пресс-конференцию, чтобы официально объявить об этом.

Я изложил французской прессе наш план по перенесению Фобур-Сент-Оноре в наш магазин, но столкнулся с некоторым скепсисом, так как они мало знали о Техасе и еще меньше – о Neiman-Marcus. Один из репортеров сказал: «Мистер Маркус, это невозможно. Вам потребуется здание высотой в тридцать этажей». Я заверил журналистов, что это может быть сделано и будет сделано в масштабах нашего здания, во что, я думаю, они не верили, пока не приехали в Даллас и не увидели результаты своими глазами. Они обеспечили очень хорошее освещение акции в прессе.

Положительный отклик в прессе помог нам популяризировать это мероприятие среди участников индустрии моды, частных коллекционеров и антикваров, которые стали осаждать меня предложениями о продаже нам предметов, понятных разве что избранным. Тогда же стали распространяться первые слухи о том, что президент Эйзенхауэр рассматривает меня как кандидата на пост посла США во Франции (в итоге на эту должность был назначен Амори Хоутон). Этот слух снова возник, когда президентом был избран Джон Кеннеди, и после вступления на пост президента Джонсона. Было ли так на самом деле, я не знаю, но однажды в период президентства Кеннеди мне позвонил Честер Боулз, который спросил, не хотел бы я занять важный пост в Южной Америке. Но меня интересовала только Европа. Никогда и ничего я больше не слышал на эту тему, что очень радовало, так как ни у меня, ни у моей жены не было вкуса к дипломатической жизни, связанной с постоянными раутами, обедами и коктейлями. Я хотел посвятить жизнь своей стране, а не своему желудку.

По возвращении в Даллас мне нужно было получить поддержку общества, которую я так радостно обещал. Мы организовали в магазине ланч, на который пригласили мэра Далласа, президентов всех «обеденных» клубов, директоров музеев, школ, оркестра, театра – словом, всех, кто потенциально мог принять участие в этой акции. В обращении к ним я сказал: «Мы собираемся сделать то, что не делал до нас ни один магазин: мы собираемся открыть наши планы на осень за полгода до ее наступления». Обычно продавцы хранят свои идеи в строгом секрете, чтобы о них не узнали конкуренты, но мы планировали наше мероприятие так долго и так тщательно, что никто не смог бы угнаться за нами. Я напомнил гостям, что наше правительство ориентировано на поддержку международной торговли в соответствии с лозунгом Вашингтона «торговать, а не помогать». Поэтому наши Французские недели будут полностью отвечать планам руководства страны. Я раскрыл им детали акции, привлек внимание к перспективе многочисленных культурных связей в ходе проведения Недель. Мое выступление было встречено с энтузиазмом. Почти у каждого возник вопрос «Чем мы можем помочь вам?». Я ответил: «Просто скажите, что могло бы заинтересовать вас, а мы приложим максимум усилий, чтобы воплотить это в жизнь без каких-либо затрат с вашей стороны».

Музей изобразительных искусств хотел устроить художественную выставку, поэтому мы договорились с музеем Альби о «гастролях» коллекции картин Тулуз-Лотрека, никогда ранее не экспонировавшихся в Штатах. Для Municipal Auditorium мы смогли организовать крупнейшую в Америке выставку французских гобеленов XVI–XX веков. Мы предоставили французских докладчиков полудюжине «обеденных» клубов, за исключением Rotary Club, который просил нас об организации краткого обзора французской моды. Ночные клубы гостиниц жаждали выступлений французских эстрадных артистов на своих сценах, а Dallas Times Herald за день до официального открытия Французских недель издал номер, полностью стилизованный под типичную французскую газету. Никогда еще магазин не заручался поддержкой всего общества для продвижения и продаж.

После моей первой встречи с французскими чиновниками у нас возникли две идеи. Первая предусматривала прибытие в Даллас на открытие Французских недель рейсом Air France большой группы высокопоставленных и влиятельных французов, для чего мы отправили приглашения ряду артистов, писателей, государственных деятелей, кутюрье и промышленников. Нам пришлось при помощи сенатора Линдона Джонсона получить разрешение на организацию этого рейса, так как у Air France не было прямых полетов в Даллас. Второй идеей был специальный раздел в новом номере Vogue от 15 октября, полностью посвященный Неделям. Мы считали, что важно придать национальный масштаб этому событию, и раздел получил название «Лучшее из Франции от А до Я». С предложением о размещении рекламы мы обратились исключительно к ведущим французским компаниям. Я сам ездил во Францию, чтобы объяснить им, что такое Недели Франции и почему они должны обязательно присутствовать в этом разделе Vogue. Мне пришлось встречаться с каждой компанией отдельно и повторять всю историю восемьдесят раз. Дошло до того, что она стала сниться мне по ночам. В итоге около сорока пяти дизайнеров и парфюмеров, производителей одежды и представителей транспортных организаций полностью закрыли собой весь алфавит.