Дмитрий Портнягин - Трансформатор 3. В чем сила, бро?

Пока возился с грибами, смотрел на других ребят — всем нам было весьма некомфортно. Но кто-то рубил деревья, кто-то собирал ветки, чтобы сделать настил для сна, — палаток-то у нас не было. Садилось солнце, и быстро холодало. В котелке варились грибы. Я их посолил, кто-то из проходящих мимо попробовал и сказал: «Во, очень вкусно! Наваристая похлёбка!» Но это был простой грибной отвар — ни картофеля, ни лука. Этим мы вряд ли наедимся, вся надежда на наших рыбаков. Река была очень бурная, и ребятам нужно было найти относительно глубокое место, с более спокойной водой. Наконец вернулись рыбаки — они несли пакет с рыбой. Рады были все — засыпать будем не на пустой желудок!

Удалось поймать шесть хариусов. Рыбины были достаточно большие, некоторые достигали 30 см в длину. То, что в этих местах водился именно хариус, было большой удачей. Благодаря тому что в пищеварительном тракте этой рыбы очень много холевой кислоты, описторхоза мы могли не бояться. Я быстро разделал рыбу и бросил её в грибную похлёбку. Назвал блюдо «уха по-таёжному». Сказал: «Пацаны, сегодня ужинаем в ресторане с самым шикарным видом!» Все были уставшие, но счастливые. У нас не было ни ложек, ни вилок, ни тарелок, ничего. Только фляжки, из которых вылили последнюю воду, когда садились в вертолёт, — даже её с собой запретили брать. Я выгрузил грибы в отдельный котелок, порубил их мелко, так как большие куски могли застрять в горлышке фляги, и засыпал назад, ребята попробовали: получилась настоящая, вкусная и нажористая уха.

Её мы разлили по флажкам, у каждого получилось примерно полфляги бульона. Всё, что осталось внизу: нарубленные грибы и отваренную рыбу — ели прямо руками из огромного котла. Все были измотаны, искусаны комарами — в глухой тайге их очень много, и они особенно злые. Но сейчас мы все грелись у костра, уплетали наш простой и вкусный ужин. И во всём этом находили неподдельное счастье.

Но главное испытание уходящего дня ещё ждало впереди — первая ночь под открытым небом. Долгая и холодная. Примерно после полуночи начало резко холодать. И вот тут с большим опозданием мы поняли, как прогадали с местом ночёвки. Каменистая поверхность была тёплой только возле костра. Мы находились около горной реки, в самой низине долины, и нас просто накрыло холодом. Так как мы были в наручниках, то не могли нормально надеть кофты и куртки — вторая рука оставалась голой. А Эд запретил снимать наручники, сказав: «Спите, как хотите!» В итоге мы положили на ветки часть брезента, как могли натянули на себя всё, что было тёплого, подкинули побольше дров в костёр и легли спать. Сбоку я смотрел на звёздное небо и понимал: самым большим испытанием для меня станут эти холодные ночи. К тому же сейчас каждый не просто спал на природе, но ещё был пристёгнут к другому человеку. Ни повернуться, ни укутаться, ни побегать для согрева. Ничего.

Мы договорились, что будем по двое дежурить у костра. Но по факту в эту ночь практически никто так и не уснул. Ходили, кемарили по полчаса, по часу и возвращались к костру, чтобы погреться. Мы ещё не знали, что на следующий день нас ждут более крутые испытания. Когда мы не сможем толком ни поесть, ни поспать.

В обычной жизни со временем мы покрываемся «жирком».

Мы становимся мягкотелыми, и это отражается на нашем повседневном поведении. Мы уже не готовы брать на себя большую ответственность или откладываем важные дела на будущее. Лишний раз не напрягаться и не рисковать — вот наш девиз. Любые испытания, будь то небольшая встряска или просто жуткий дискомфорт, пробуждают в нас охотника. Добиваться, достигать, быстрее, выше, сильнее. Устраивать себе испытания разной степени сложности — только так можно развивать лидерские качества. Это развитие через преодоление себя.

На другой день мы начали вязать верёвки, чтобы перейти на противоположный берег реки. Эд дал задание: перейти бурный поток и не замочить ноги. Есть такое негласное правило: день в тайге прожит зря, если ты не замочил себе ноги гораздо выше колен. Поэтому мы постоянно были мокрыми. Постоянно! В холодной воде мы переходили реку. Сколько бы ни пытались по верёвке перелезть на другой берег, всё равно вымокли все. Но словно этого было мало — нам пришлось вернуться и перейти реку второй раз. Потому что на том берегу впереди оказалось жуткое болотистое место, укрытия там не поставишь.

На третий день в нашем рационе появился компот. Когда мы дошли до низины, там оказалось много голубики, черники, брусники и шикши. Всю ягоду мы собирали во фляги, а вечером высыпали её в кипящую воду. Нашли дикую смородину, нарвали и плоды, и листья. Обнаружили даже чагу для чая. В итоге получился таёжный компот, наивкуснейший. И, как всегда, рыба и грибы, которые на третий день есть уже было невозможно. Склизкую чёрную жижу просто не принимал организм. Но я понимал: есть надо хоть через силу.

Мы постоянно были вымотаны дорогой: нужно было нести рюкзаки и продираться не только через лес, но и буреломы. Эд сказал: «Чтобы определиться по местности и понять, куда двигаться, нужно взобраться на возвышенность». И мы полезли в гору. Весь день шли жутко измождённые из-за того, что толком не ели и не спали уже которые сутки. На привалах просто падали на мох. Я видел растущие рядом кустики ягоды и прикидывал: поесть или немного поспать? Обычно выбирал сон. Но ягоду тоже ели, потому что это было единственное, чем можно было подкрепиться в течение дня. В результате из-за нарушения кислотно-щелочного баланса в желудке начала одолевать изжога. Ещё одной проблемой больше.

В один из дней нам предстояло пройти 10 км. Не так уж и много, если ты в городе с ровными тротуарами. Да даже просто если идёшь по хоть какому-то намёку на дорогу. В тайге же у нас были только направления. И именно в этот день температура поднялась до 30 градусов. Было очень жарко, но идти в майках было невозможно. Голодный и злой гнус сожрал бы нас меньше, чем за полчаса. Я видел, как люди сдавались, как всем было тяжело. Я смотрел во впавшие глаза на бледных и мокрых лицах. Эти городские пацаны привыкли летать на море, жить в пятизвёздочных отелях и есть в ресторанах. А теперь им каждый день приходится выживать по-настоящему. И им было реально плохо. Конечно, никто особо не жаловался. Но нотка страдания и жалости к себе присутствовала у всей команды. Время от времени она прорывалась то у одного, то у другого. Вечером у костра мы говорили на камеру, кто был красавчик, кто сегодня в группе отличился. И раздавали специальные деревянные палочки — на них писали имена.