Ислам Узалов - Неэкономная экономика

Если же говорить о приоритете региона в деле модернизации, то его можно выразить одной фразой – формирование привлекательного инвестиционного климата.

Тогда придёт капитал, который и принесёт с собой технологические прорывы.

Это уже его проблемы и он сам прекрасно справляется с ними. Подсказок и уговоров ему не требуется, поскольку это вопрос выживания в конкурентной среде.

– Что такое привлекательный инвестиционный климат?

– Это физическая безопасность; права собственников, гарантированные справедливым судопроизводством; добросовестная конкуренция, исключающая преференции избранным; доступность кредитов (субсидирование ставки); наличие и доступность коммуникаций (цена подключения и пр.); разумное налогообложение; отсутствие чиновничьего произвола.

В сравнении с «Силиконовой долиной», на создание которой федералы вроде бы собираются крупно потратиться, обеспечение джентльменского набора, перечисленного выше, при нынешних стартовых условиях в республике будет подобны подвигам Геракла.

Однако, другого нам не дано.

Все развитые страны шли именно таким путём – формирование среды комфортной для бизнеса.

На это же нацелены сегодня те развивающиеся государства, что демонстрируют наиболее высокие темпы роста.

Результат же возможен только через жёсткий и оперативный спрос с ответственных лиц по всей властной вертикали. Не получается? Уходи.

P.S. У читателя может возникнуть вопрос:

– А где же наше дежурное блюдо – борьба с коррупцией? Как же без неё двигаться к сияющим вершинам.

Отвечаю: – С коррупцией не нужно бороться специально. Если в республике сформируется благоприятный инвестиционный климат, это будет означать, что она, конечно же, не исчезла, но загнана в самый дальний угол.

Борьба за модернизацию по всем перечисленным выше позициям это и есть борьба с коррупцией.

I

Земельный вопрос в Дагестане можно сравнить с вечно тлеющими углями, которые слегка присыпаны пеплом.

Время от времени сквозь него выбиваются язычки пламени, но чиновники кидаются к ним с лопаточками и слой пепла восстанавливается… А угли остаются. Достаточно подбросить немного дровишек или плеснуть бензинчиком и заполыхает. Никакие лопаточки не спасут.

Нельзя сказать, что власть и прогрессивная общественность не осознаёт угрозы. Осознаёт. Много лет уже, как осознаёт.

С того самого времени, когда принимался закон о земле, в котором вместо права частной собственности на неё было предусмотрено право аренды на 49 лет, как раз из опасений, что собственность якобы таит в себе потенциал больших неприятностей. Особенно в такой опять же якобы малоземельной республике, как Дагестан.

Об угрозе твердят со всех трибун и вальяжные чиновники, и высоколобая профессура и акулы пера – журналисты.

Активность говорильни возрастает в периоды, когда в очередной раз где-нибудь группа аборигенов, считающих себя незаслуженно обделёнными землицей, перекрывает или собирается перекрыть какую-либо транспортную артерию или, не дай бог, назревает угроза силового противостояния – стенка на стенку.

В горячую точку немедленно десантируется высокое милицейское, ах, извините, уже полицейское начальство, которое объясняет разгорячённой публике, как нехорошо они поступают (или собираются поступить).

Параллельно туда же командируется какой-либо высокопоставленный чиновник, ну, на худой конец, депутат, желательно соплеменник впавших в волнение граждан, который уговаривает их проявлять сабур и заверяет, что всё будет решаться по закону и справедливости.

Профессура тотчас начинает строчить очередную статью, в которой, как и десять лет назад сокрушается, что земля приходит в запустение, что государство не уделяет этому должного внимания, не финансирует, не мелиорирует, волокитит, игнорирует желающих поработать на ней и вообще отдало всё на откуп каким-то сомнительным личностям.

Журналисты официозов, стараясь соблюсти политкорректность, вроде как, отстранённо несут читателям «вести с полей» битвы за землю, старательно выводя при этом из под удара чиновничество.

Что же касается жутко независимых СМИ, то их хлебом не корми, а дай возможность лягнуть то самое чиновничество, которое, надо же, вновь опростоволосилось, поскольку так ничего и не решило кардинально.

Одновременно чувствуется и некий подтекст, что они-то – журналисты, в отличие от бездарей в галстуках точно знают как следует поступать и где собака зарыта.

Однако, почему-то так никогда и не сообщают, где именно. Короче, работы хватает всем.

Вплоть до следующего обострения.

Мы можем наблюдать в телевизоре, что и в какой-нибудь Франции или Испании фермеры (водители, уборщики мусора и даже полицейские) в знак протеста тоже выходят на улицы и перекрывают дороги, требуя чего-то.

Это как-то обнадёживает.

Значит и у нас всё, как у людей, в смысле – торжество демократии.

Да нет, не торжество.

У них, обычно, протестуют против каких-то действующих, либо готовящихся к принятию законов или норм.

Во всех остальных случаях, когда кто-то считает, что его права, оговоренные, как раз, законодательством, ущемлены, он не выходит с протестом на улицу, а обращается в суд.

Вы когда-нибудь слышали про нечто подобное в Дагестане?

Против законов у нас никто никогда не протестует.

Они – и принятые, и принимаемые вообще мало кого интересуют.

Зачастую, кстати, и многих депутатов.

(Тем из них, у кого от моих слов закипел «разум возмущённый», предлагаю вспомнить, как они после вялого обсуждения в течение 5—10 минут, а то и вовсе без обсуждения со свистом принимали многие законы или поправки к ним.)

– Почему такое отношение к законам со стороны даже законодателей?

– Да потому что жизнь у нас построена по понятиям, а суд, как правило, не воспринимается в качестве гаранта законности. Вот и перекрываются, если что, дороги, руководствуясь этими самими понятиями.

Причём, у каждого они свои.

Дагестанской научной мысли принадлежит целая россыпь перлов, являющихся примерами экономического идиотизма.

Ну, типа, что пшеницу необходимо сажать ради обеспечения продовольственной безопасности (даже, если её дешевле купить у соседей), что электростанции необходимо строить ради обеспечения энергетической безопасности (а не доходов), что становым хребтом экономики и двигателем прогресса у нас должно быть непременно машиностроение (а почему, к примеру, не производство памперсов или выращивание огурцов?), что Дагестан является депрессивным регионом (а как быть с демонстрируемыми уже который год темпами роста ВРП?).