Ислам Узалов - Стратегии и «стратеги»

Может, лучше зарабатывать на том, что имеем, не копая под экологию?

Нефть на Нью-Йоркской и Лондонской биржах, даже при нынешних её ценах, стоит в несколько раз дешевле питьевой воды, которой биржевики утоляют жажду.

Грубая прикидка показывает, что объем воды, выпиваемый (а не потребляемой вообще) населением земли, в 4—5 раз больше мирового объёма добычи нефти – безбрежный рынок.

Это было довольно неожиданно, но тут же вспомнил давний телерепортаж об одном из регионов ФРГ, экономика которого почти полностью основана на воде, разливаемой там и развозимой по всей Европе, обеспечивая «водяным» немцам вполне общенемецкий уровень жизни.

Почему мы с придыханием говорим о строительстве на берегу моря некой «немецкой деревни»?

– К нам приехал, к нам приехал Он – инвестор дорогой!

Разве кто-либо слышал о проблемах с инвестициями, например, в Барвихе?

Разве в Махачкале, если посчитать суммарно свои новострои, итак не идёт ежегодно строительство во много раз масштабнее «деревни»? И всё на деньги местного бизнеса.

Пусть и «немцы ” строят, хотя, если создать такие же условия для местных инвесторов, может, и они создадут пул и тоже что-нибудь такое выстроят.

Невольно возникает вопрос: Если всё так хорошо, то отчего же всё так плохо?

– А что плохо?

Если по вечерам в рестораны и банкетные залы не пробиться, если стоимость сотки земли в центре Махачкалы достигает ста тысяч долларов это вовсе не признаки кризиса.

Речь-то идёт не о двух-трёх ресторанах и чрезвычайно тонком слое лиц, сделавших состояние, присосавшись к бюджету или жируя на взятках – пир во время чумы.

Не следует считать, что тысячи особняков и автомобилей приобретаются только на разворованные бюджетные деньги. Доступ к ним имеют далеко не все, да и пенсию или зарплату, всё-таки платят. Значит, не особо поживишься.

Другое дело, госинвестиции с дутыми сметами, фальшивыми тендерами и откатами.

Но опять таки, доступ к этим источникам имеют далеко не все.

В Дагестане, независимо от бюджета, благодаря собственной предпринимательской активности, сформировался достаточно внушительный слой среднего класса.

По моим довольно осторожным подсчётам, они ежегодно инвестируют порядка 1,0 – 1,5 миллиардов долларов.

Иначе двузначные цифры роста за последние годы были бы невозможны.

Да. Есть, бедняки, с трудом сводящие концы с концами и даже хуже.

Их немало и о них не следует забывать, но не следует рисовать картины поголовной разрухи и нищеты.

Согласитесь, что рецепты, прописанные стратегией развития экономике «великой депрессии» и экономике в состоянии бурного роста, должны быть вовсе не одними и теми же.

Выбор не тех путей из-за ошибки в определении места старта и состояния стартующего, скорее всего, приведёт не туда.

Тезис, что без правильно сформулированной задачи невозможно её решение, актуален не только в математике.

P.S. Экономика действительно находится

даже не в системном кризисе, а в состоянии клинической смерти.

Но не та, что я описал и которую не видит господин Чернышёв, а та, которая состоит из заводов-динозавров советской эпохи, агония которой столько лет продлевалась государством и всевозможных ГУПов и МУПов, присосавшихся к бюджету.

Здесь он, действительно, прав.

«В Дагестане активно развивается лишь два вида деятельности: торговля и строительство. И в итоге формируется потребительский или даже паразитический образ экономики». Заявление – удивительное потому, что звучит не из уст обывателя, а учёного-экономиста, доктора наук, мало того – секретаря экономсовета при президенте Дагестана С. Дохоляна. Ему вторит коллега М. Чернышёв – заместитель председателя экономсовета, считающий, что «в Дагестане сформировалась структура экономики „паразитического типа“, нацеленная не на производство новой стоимости, а на потребление уже созданной» – то есть, всё та же торговля.

Удивительно не то, что, вопреки мнению этих экономистов, даже обыватель относит строительство к столь любимой всеми сфере материального производства (кляня «торгашей», он, вроде, никогда не упоминает заодно и строителей).

Удивительно то, что торговля воспринимается советниками как нечто паразитическое, не создающее ничего, с которым приходится мириться, как с неизбежностью.

Гони её в дверь, так она влезет в окно.

С этой точкой зрения перекликается и позиция профессора Цапиевой. которая считает, что если бы республика сама производила большую часть потребляемых населением товаров, а не завозила извне, то дотационные деньги, получаемые из Москвы и тратящиеся бюджетниками на закупки, развивая при этом у нас, как она выразилась, сферу услуг, оставались бы в самой республике и работали на развитие её экономики (сфера услуг, включающая, надо понимать и торговлю, это по Цапиевой, вроде, как и не экономика).

А сколько лет внушаются народу эти расхожие «истины»?

Если Экономсовет и стратеги будут «воспитывать» президента на таких взглядах, можно представить, сколь ущербные концепцию и стратегию развития республики можно получить на выходе.

О месте торговли в экономике попозже, а пока о закупках, уводящих деньги из республики:

Вот, хотим мы производить именно у себя, например, всё необходимое молоко.

Для этого, разумеется, нужны коровы.

Их выращивать самим или закупать, уводя из республики деньги?

Коровам нужны корма, для производства которых, в свою очередь, нужны семена, удобрения, сельхозтехника и ещё много чего.

Их тоже у себя производить или закупать на стороне?

Перечень можно продолжать бесконечно.

Здесь невольно вспоминается глава нашего правительства девяностых годов (очень, кстати, толковый мужик), который почему-то проповедовал, что главная беда дагестанского машиностроения в том, что заводы выпускают лишь комплектующие к изделиям, которые собираются за пределами республики, куда и стекается основной доход от продаж конечного продукта.

А я в это время думал: Отчего тогда процветает всемирно известная корпорация BOSCH, специализирующаяся на производстве комплектующих для автомобильной промышленности, не претендуя никогда на производство автомобилей целиком?

Так вот, будь то торговля пирожками, производство молока или микросхем, главным является наличие рабочих мест.

Если они имеются, значит, труд людей востребован, они им заняты и генерируют добавленную стоимость.

Работодатель получает доходы, платит зарплату, налоги…

Что ж теперь, закрывать магазин только потому, что это не сфера материального производства.

Но он же востребован, раз работает.