Сергей Чернышев - Россия суверенная. Как заработать вместе со страной

Среди участников нашего круглого стола не видно членов правительства. Но я не собираюсь призывать присутствующих биться в падучей на Горбатом мосту. Каждый из нас фактически является собственником, причастен к управлению собственностью в рамках тех или иных институтов. Мы с коллегами сейчас заняты учреждением управляющей компании, в рамках которой постараемся превратить свои знания о собственности в конкурентные преимущества. Если различные проекты под нашим управлением станут развиваться и капитализироваться несколько быстрее других, это и станет лучшим аргументом в пользу вышесказанного.

Хотел бы выразить признательность всем, кто принял участие в обсуждении темы настолько же важной, насколько диковинной для нашего политического слуха. Попробую отозваться на несколько важных тем, так или иначе задетых в ходе обсуждения.

Существует целая иерархия институтов собственности (рыночные институты, корпоративные, общественные), влияющих на эффективность собственности, в частности на ее стоимость. В книге Experience Economy дан хороший пример институционального подхода к стоимости кофе. Кофейные зерна, собранные в месте своего произрастания и упакованные в транспортировочные мешки, обходятся оптовым покупателям, к примеру, в полтора цента за порцию, необходимую для приготовления одной чашки напитка. То же самое количество кофе, но уже в виде порошка в стандартной магазинной упаковке стоит 15 центов. В баре или небольшом ресторанчике средней руки эта самая чашка кофе обойдется вам в полтора доллара. Наконец, на площади Сан-Марко в Венеции имеется культовый ресторан, в котором вы можете сидеть поутру, наслаждаясь самим фактом присутствия в столь судьбоносном месте, любуясь на пуганных Ходасевичем голубей и прихлебывая ароматный кофе стоимостью больше пятнадцати долларов за чашечку. Авторы книги обратились к герою, оплатившему такой счет, с вопросом: «А оно того стоит?» Он ответил не колеблясь: «Assolutamente!» («Безусловно!»). Стоит, потому что там вместе с кофе продается идентичность . Вы платите за свою причастность к истории европейской цивилизации, за право присутствовать в одном из ключевых мест ее формирования, прикоснуться к ее богатствам. А кофе продается в нагрузку.

Готов согласиться с тезисами многих участников обсуждения о том, что единство общества, уровень его культуры, воля элиты, компетенция кадров – то есть качество институтов общества и прежде всего институтов его идентичности – решающим образом влияют на капитализацию активов страны.

В связи с этим хотел бы в позитивном ключе отреагировать на единственное возражение, которое сегодня услышал. Было сказано, что государственная собственность и общественная собственность – одно и то же, почти синонимы и в этом качестве одинаково противостоят частной.

Я с должным уважением отношусь к традициям словоупотребления в газете «Ведомости» и учебниках по менеджменту. Но в еще большей степени, как и всякий сколько-нибудь причастный к культуре человек, признаю авторитет Писания и предания. Традиция думать и говорить о собственности гораздо глубже и старше газетных стереотипов. В этом смысле не я, а корневая структура русской речи во мне настаивает на том, что любая собственность, будь то общественная (собственность общества конкретной страны), государственная, корпоративная и т. д., является частной по определению. По тому определению, которое заключено в определенности самого понятия «собственность».

Государственные (корпоративные) институты собственности и ее общественные институты – два фундаментально различных типа институтов частной собственности. Российское общество – только часть страны под названием Россия. Российское государство – другая ее часть. Но тут надо учитывать особенности русского языка, понимать, что слово «государственный» не тождественно английскому state,а «общественный» не тождественно public. Publicна русский язык вообще не переводится. Для нас общественное – нечто третьесортное, связанное с художественной самодеятельностью и общественными туалетами. В то время как publicподразумевает «государственное» как соподчиненное.

И это гораздо больше, чем игра словами. Если мы действительно хотим разобраться, каким образом институты идентичности определяют капитализацию, придется всерьез отнестись к символам и смыслам, выношенным в лоне традиции. Положим, нынешним стереотипам понятий о собственности около ста лет. Но старославянскому «свобству» больше тысячелетия. А понятие «свамитва» в санскрите еще вчетверо старше. И сам наш язык, его понятия, формы сознания – тоже часть нашей частной собственности. Нас – как часть человечества – язык закрепощает и нами управляет. У языка каждой страны есть свои странности, пробелы и проблемы.

Говоря о собственности, управляя собственностью, мы, безусловно, должны учитывать, что говорим и действуем по-русски. Родной язык разом и темница наша, и окно в мир. Свобода и совершенство владения русским языком фундаментальным образом предопределяют уровень капитализации активов нашей страны. Как история площади Сан-Марко, ее дух и атмосфера предопределяют десятикратный рост стоимости обычной чашки кофе.

Совершенно согласен с коллегами, что в проблеме российской капитализации приходится начинать с азов, с ликбеза. Необходимо работать с предпринимателями, двигаясь вместе с ними в русле простейших проектов – только не учебных, а реальных. Первый шаг к овладению общей собственностью состоит в том, чтобы наладить расширенное воспроизводство своей. Но обеспечение такого воспроизводства – это и есть превращение конкретной собственности в капитал, синоним ее капитализации.

Что делать, если предпринимателю достался актив, работоспособный в принципе, но не востребованный в настоящее время на рынке, растерявший поставщиков и потребителей, неработающий, непродаваемый, несъедобный, – типичная ситуация для «переходной экономики». Ответ известен, но, увы, только «в принципе»: включать свой актив в цепочки и сети производства добавленной стоимости. Сети, в узлах которых – активы и ресурсы, принадлежащие другим собственникам, с которыми необходимо договориться, то есть спроектировать и построить поверх технологической сети другую – контрактную, коммуникационную.

Само по себе такое умение не сверхъестественно – подумаешь, бином Ньютона! Но сегодня ему нигде не учат. Для высшей школы эта деятельность не существует. Идеологи и разработчики различных стандартов «управления проектами» лишь в самое последнее время начинают осознавать, что в их стандартах разработан только производственно-технологический этаж и начисто отсутствует контрактно-коммуникационный. Простейшие теоретические модельки трансакций едва проклюнулись у новых институционалистов. Дефицит содержательного, социального стандарта предпринимательского проекта вырастает в фундаментальную проблему.