Дуглас Норт - Насилие и социальные порядки

Усиление административной вертикали власти, подавление оппозиции в партийной жизни, уменьшение институциональной надежности прав собственности свидетельствуют о том, что степень безличности отношений и независимости бизнеса от государства резко уменьшилась. Государственное строительство капитализма «для своих», создание разветвленной, иерархичной системы привилегий, которые делают закон всеобщим для тех, кто не наделен особыми правами, делают Россию хорошим примером для той концептуальной схемы, которую отстаивают авторы книги.

Действительно, в книге не раз вскользь отсылают читателя к изменениям России в начале XXI в. «Месопотамия III тысячелетия до н. э., Британия при Тюдорах и современная Россия при Путине — естественные государства, но общества в них очень разные. Порядок ограниченного доступа — это не особый набор политических, экономических или религиозных институтов. Это фундаментальный способ организации общества», — поясняют авторы, когда хотят привести наглядные примеры естественного государства [12] Норт Д., Вайнгаст Б., Уоллис Дж. Наст. изд. С. 83. . В другом месте авторы еще более бескомпромиссны: «…складывается впечатление, что за последнее десятилетие Боливия, Венесуэла и Россия регрессируют, проводя национализацию, устанавливая контроль или объявляя вне закона когда-то независимые организации» * *.

По мнению Б. Вайнгаста, современная Россия не только представляет собой яркий пример естественного государства, но, в его типологии, недавно перешла из разряда зрелых к базисному, или простому. Это произошло вследствие построения более жесткой вертикали власти, установления контроля над средствами массовой информации, ослабления институтов гражданского общества.

Организациям теперь стала требоваться для выживания тесная связь с государством, пропали умеренные сдержки в лице Думы, избираемых губернаторов и независимой прессы [13] Уэйнгаст Б. Почему развивающиеся страны… С. 152.' . В рамках концептуального подхода авторов книги «Насилие и социальные порядки», несмотря на кажущееся усиление каркаса власти, вся система становится гораздо более хрупкой и подверженной внешним шокам и саморазрушению. Для самой элиты и групп элит — в данном случае тех, кто пользуется рентой, — нет гарантии, что институт личной власти останется надолго и обладает постоянством, что может таить в себе серьезные опасности в ближайшем будущем. Очевидно, что сама элита это прекрасно понимает, поэтому предпочитает перевозить семьи и капиталы в страны, где сформировался порядок открытого доступа. Долгосрочная перспектива внутри станы по многим обстоятельствам не создает достоверных обязательств. Никаких сомнений не возникает в том, что в самое ближайшее время перспектива порядка открытого доступа России не грозит. Читая в России утопию про открытый доступ, невольно вспоминаются слова Некрасова: «Жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придется — ни мне, ни тебе».

Будущее социальных наук

Книга «Насилие и социальные порядки» междисциплинарна. Поэтому трудно ожидать, что она будет воспринята теми, кто работает в рамках жестких дисциплинарных границ. Она одновременно обращена к экономистам, историкам, политологам, антропологам. Авторы не стесняются прямо заявить, что это не просто еще один подход, но «фундаментально новый подход к изучению социальных наук». В центре подхода оказываются: проблема насилия, институциональная структура, организации и система убеждений. Авторы уверены, что для подобных исследований еще не существует статистической базы, поэтому оно носит описательный характер.

Книга имела больший резонанс среди политологов, чем экономистов. Основной контекст — соотношение экономики и политики или, более узко, демократии и экономического роста. Общепризнано, что технологического развития недостаточно для постоянных высоких темпов экономического роста, а «экономическая свобода — ключ к процветанию». Современность все же не дает однозначного ответа на данный вопрос. Так, к примеру, за 36 лет — с I960 по 1996 г. — Гонконг в сопоставлении с Великобританией резко увеличил душевой доход. Если в 1960 г. он составлял Vi от душевого дохода в Великобритании, то в 1996 г. стал уже превосходить его на 1/3 [14] Carden A., Haiti. Why are some places rich while others are poor? The institutional necessity of economic freedom // Economic Affairs. Vol.30. Issue 1. March 2010. P. 48–54. . В контексте связи гражданских свобод и уровня экономического развития были высказаны даже предположения, что анархия лучше грабительского государства [15] Benyishay A., Betancourt R. Civil liberties and economic development// Journal of Institutional Economics. № 6. 2010. P. 281–304. .

Экономист-историк Роберт Марго, постоянный читатель Норта, посчитал, что книгу трудно назвать успешной. Он нашел, что в ней много повторений, а материал далек от реальной истории и событий [16] Margo R. Review on Violence and Social Orders (http://eh.net/book_ reviews /violence-and-social-or ders-conceptual-fr am ework-inter- preting-recorded-human-history). . В сравнительном плане более понятной и привычной для современных экономистов стала книга Д.Асемоглу и Дж. Робинсона «Экономические основания диктатуры и демократии» [17] Acemoglu £)., RobinsonJ. A. Economic origins of dictatorship and democracy…См.: РасковД. Е. Риторика новой институциональной экономической теории//Вопросы экономики. N9 5. 2010. С. 81–95. . Сам литературный стиль изложения у широкого круга экономистов не сразу вызывает понимание. Тем не менее институциональное направление экономической мысли в лице Р. Коуза, О. Уильямсона, Д. Норта смогло сформулировать новые положения экономической нау

ки. Вполне ожидаемо, что между выходом книги и признанием ее достижений у экономистов должно пройти время, за которое появятся более понятные интерпретации этих идей на более привычном языке*.

Дальнейшее исследование более глубоких основ экономического развития имеет большие перспективы. Концептуальный подход, который предлагают Д. Норт, Б. Вайнгаст и Дж. Уоллис, обращен в будущее. Столь широкий материал и теоретические обобщения позволяют поставить их книгу в один ряд с шедеврами политической экономии — «Капиталом» Маркса, «Богатством народов» Смита. Дальнейшую разработку этой проблематики авторы тесно связывают с ожидаемым прогрессом в естественных и когнитивных науках, которые позволят лучше понять мышление человека.

Выход книги американских авторов Дугласа Норта, Барри Вайнгаста, Джона Уоллиса принадлежит к разряду значимых и уникальных событий. Она уже имела успех, что подтверждается готовящимися переводами на немецкий, итальянский, китайский, французский и японский языки. Книга обращается не только к экономистам, но ко всем, кто интересуется социально-экономическими изменениями, — историкам, социологам, политологам и антропологам. Книга уникальна, поскольку пытается открыть новую синтетическую область институциональных исследований в социальных науках. Нет сомнений, что движение по этому пути с вовлечением достижений различных областей гуманитарных, социальных и естественных наук приоткроет завесу над фундаментальными вопросами развития человечества.