Ог Мандино - Выбор

– Алекс, а как насчет приглашения посетить вас в Стоддарде?

– Да?

– Почему вы не воспользовались той же бумагой и конвертом, что и в предыдущих письмах? И почему написано было не каллиграфией и не подписано как прежде: «А. В. Салом»?

Он покачал головой.

– Потому что, Марк, поступи я так, ты бы позвонил своему приятелю из Федерального бюро расследований в Бостоне. А тот взялся бы сопровождать тебя на встречу со мной, усложнив все дело.

– Откуда… откуда вы про него узнали? Только Луиза…

– Сынок, не стоит на меня давить. Знал и все тут. Прими это как должное. Хотелось, чтобы ты приехал в Стоддард один, понимаешь, у меня было очень важное послание, которое доверили тебе передать. Одно из разовых поручений, выполняемых мною время от времени. Я – всего лишь посыльный. Но, видишь ли в чем дело, чем дольше мы были вместе в тот день, тем больше ты мне нравился, а потом я не нашел в себе силы выполнить неприятную обязанность. Это было первое проваленное мной поручение.

Очень хотелось услышать само послание, но прежде следовало его проверить.

– Алекс, сколько всего писем вы отослали?

– Три.

– Как вы передали первое?

– Подбросил в мешок с письмами, доставленный к вам домой в Джеффри вместе с другими мешками.

– И никто вас не видел?

– Никто меня не видит, если сам того не пожелаю.

– Второе послание?

– Оно было оставлено на столе регистратора в отеле «Аризона Балтимор» в Финиксе. Едва не упустил тебя в тот день.

– Третье?

– Оставил в твоем номере в «Нью-Йорк Хилтон» вместе с корзиной великолепных фруктов.

– В тот вечер вы были в зале «Хилтона»? Слышали мое выступление?

– Ты очень почтительно высказался о покойной матушке. Да, я его слышал.

– Что ж, если вы были так близко от меня в Джеффри, Финиксе и Нью-Йорке, зачем было писать послания? Почему бы просто не подойти и передать все на словах?

– Потому что время не пришло. Всему свой черед. Записки – моя идея, и за них я уже понес заслуженное наказание. Но я надеялся, что они прояснят твой разум, подготовят, особенно когда вникнешь в тему Авессалома, касающуюся отца и сына.

– Моя жена была близка к разгадке. Но я не пойму, к какому выводу должен был прийти? Я слишком измотан, Алекс, и обдумываю, не стоит ли вызвать полицию к трапу самолета со смирительной рубашкой, пусть бы вас с ней встретили в аэропорту Атланты.

Он допил кофе, смял огромной рукой пластиковый стакан и засунул его, скомканный, в карман переднего сиденья.

– Марк, поверь мне, умоляю. Я не сумасшедший, и это вовсе не игра. У меня для тебя послание. Ежегодно доставляю по нескольку подобных. Когда ты был у меня в гостях в Стоддарде, я сплоховал. Сегодня подобного не повторится.

– Хорошо, передавайте ваше послание.

– Сынок, – сбивчиво начал он, – знаю, как сильно ты любишь всех членов своей семьи. Моя печальная обязанность сообщить тебе, что один из них не доживет до конца года.

Мне вдруг стало трудно дышать.

– Откуда… откуда, прости господи, вы это знаете?

– Именно от него и знаю.

– Что?

– Знаю, потому что это – послание от Господа.

– Алекс, Алекс, – простонал я, – неужели вы рассчитываете, будто я поверю, что вы – ангел, доставляющий послания свыше? Боюсь, вы слишком долго жили в одиночестве, одолеваемые всякими мыслями и сожалениями. Думаю, вам нужна помощь. Когда прибудем в Атланту, не возражаете, если попробую как-нибудь вам?..

– Марк, дружище, вот уже много лет я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Ты должен поверить, должен принять мое послание как данность.

– Кто-то из моей семьи вскоре умрет?

– До первого дня нового года. Это уже предрешено свыше, – ответил он, указывая наверх.

Я закрыл глаза, обдумывая, стоит вызывать стюардессу или нет? Решил, что не стоит. Может, лучше подыграть ему.

– Ладно. Кто?

– Твой младший сын, Тодд.

Я взглянул в небольшое окно иллюминатора на безоблачное синее небо. Яркие лучи полной луны отражались от алюминиевого крыла за стеклом. Не оборачиваясь к нему, спросил:

– Известно, как именно он умрет?

– Конечно известно, – вздохнул он, – но не мне. Я передаю лишь то, что мне поручено.

– Алекс, – проговорил я, – каждый день и каждую ночь, каждую секунду по всему миру кто-то умирает. И уж точно без всяких предупреждений свыше. Зачем кому-то понадобилось так себя утруждать, предупреждая именно меня?

– Потому что ты – особенный человек, Марк. Своей книгой ты изменил жизни миллионов людей, и благодаря твоим стараниям мир стал намного лучше. Бог посчитал, что ты сотворил много хороших дел и заслуживаешь особого расположения. Тебе дарована редчайшая возможность – самому сделать выбор. Именно к нему я пытался тебя подготовить своими непродуманными письмами.

– Выбор?

– Марк, поскольку ты избранный, тебе предоставлена возможность предотвратить смерть сына, если пожелаешь.

– Если пожелаю? Я сделал бы все что угодно ради спасения сына. Как и любой отец.

Он похлопал меня по руке.

– Ты – не любой отец. Благодаря бесчисленным спасенным тобою жизням ты попал в редкую и уникальную категорию.

– Хорошо, что я должен сделать для спасения сына?

Он продолжал похлопывать меня по руке.

– Боюсь, существует всего одна возможность. Ты можешь спасти сына, согласившись занять его место в списке. Это весьма необычное проявление милости Божьей, которое ежегодно даруется лишь нескольким избранным, тем, кто заслужил особую благодарность.

Я изобразил нечто наподобие улыбки.

– Вот так выбор!

Он нахмурился.

– Предполагалось, поскольку ты сильно любишь сына, то с благодарностью примешь предоставленную возможность.

– Алекс, как мне узнать, что вы – тот, за кого себя выдаете?

Он вознес руки ладонями вверх.

– Сожалею, но предъявить подписанное Богом удостоверение не смогу. У меня нет никаких доказательств того, что сказанное – нечто большее, чем пустословие тронувшегося умом старика с извращенным относительно смерти чувством юмора. Это всегда самое сложное в моей миссии. Но ты узнаешь, ты узнаешь…

– И когда я должен сделать выбор?

– Доставь я послание в назначенный срок, в день твоего визита ко мне в Стоддард, у тебя было бы больше времени обдумать эту непростую дилемму, глубоко сожалею об этом. Теперь, похоже, времени осталось в обрез, поэтому возникла необходимость во встрече наедине с тобой в полете. Ты должен определиться до полуночи 28 сентября.

Мой нервный смех прозвучал неискренне и был недолог. Из всех ночей именно ночь 28 сентября должна была стать кульминацией моего триумфального рекламного тура. Вечер выступления перед переполненным стадионом «Янки» и бесчисленными миллионами телезрителей. Всего через четырнадцать дней!