Лия Гераскина - Мягкий характер

— Не знаю, но Валька как-то говорил, что в колодце есть и ядовитые. Может, врал? Может, и не ядовитые?

— Все равно,— сказала Лена,— я ужасно боюсь змей. А что, если надеть резиновые сапоги?

— Можно, конечно, но ведь они могут ужалить и выше ног.

— Ты прав,— вздохнула Лена.— Я готова на что угодно, чтобы достать голову Роберта, но змеи... На это я не могу решиться.

На веранду вышла Анна Ивановна.

— Это, наконец, невежливо,— сказала она.— Я ведь вас жду.

— Иду! — откликнулась Лена.

«Может, попью крепкого чаю — и тогда решусь? Стыдно быть такой трусихой». И Лена отправилась пить чай и есть пирожки Анны Ивановны.

К забору в это время подошли Толик, Коська и Лиза. Они заглянули в сад, но не зашли. Коська вынул из карманов сандалии и надел их, Лиза одобрительно хмыкнула, и все трое не спеша ушли.

Это было начало бунта на корабле, экипаж которого перестал верить своему капитану. Оставшись в одиночестве, Лёня долго ходил вокруг колодца, несколько раз делал попытки спуститься, но, не сумев преодолеть страха, вылезал обратно. Наконец он все же решился: спустился, держа в одной руке фонарик, а другой цепляясь за скобы. Вот, наконец, и дно колодца. Воды в нем совсем мало. Голова Роберта мирно покоилась на какой-то тряпке, наверно давно упущенной в колодец Анной Ивановной. Лёня завернул голову робота и фонарик в эту большую тряпку, которая оказалась чьей-то старой рубашкой, и начал путь наверх. Поднимался он медленно. Это было труднее, чем спускаться. Одной рукой он прижимал к груди довольно тяжелый сверток, а другой брался за скобу. Наконец он вылез из колодца.

И тут к нему подошла Лена и потребовала у него фонарик. Она тоже решила спуститься.

— Не надо,— сказал Лёня и развернул старую рубашку.

Лена ахнула и присела возле Лёни на траву.

— Лёня, Лёнечка,— бормотала она, изумленная и все же почувствовавшая большое облегчение оттого, что ей не придется лезть в этот страшный колодец.

— А знаешь,— задумчиво сказал Лёня,— змей там совсем нет. Как ты думаешь, куда они делись?

— Валька просто наврал про змей,— ответила Лена.— А вот ты настоящий мужчина! А я-то думала, что ты трусишка.

— И правильно думала,— сознался Лёня.— Я и правда трус. Мне было страшно туда лезть.

— Нет,— не согласилась Лена,— ты храбрый и добрый мальчик. А что ты так дрожишь? Что с тобой?

— Я... я... мне надо идти домой,— тихо сказал Лёня,— но я очень боюсь встретить Петьку.

— Нет,— решительно сказала Лена,— ты его совсем не боишься. Неужели Петька страшнее колодца со змеями? Но давай сначала мы привинтим роботу голову и перетащим его на место.

Лена и Лёня привинтили голову роботу и с трудом приволокли его к калитке.

— Ой! — воскликнула Лена.— Я нечаянно задела какую-то кнопку.

Робот вздрогнул и негромко сказал:

«Уходя, гасите свет».

— Мне иногда кажется, что он живой,— прошептала Лена,— Проводить тебя домой?

Лёня покраснел.

— Нет, спасибо. Я сам. До свидания, Лена.

По дороге домой Лёня встретил членов тайного общества. Они сидели на траве и что-то горячо обсуждали.

— Лёня! Иди сюда! — крикнул ему Коська,— Мы вот тут спорим с Лизкой.

— Они говорят, что Валька трус и хвастун,— резко сказала Лиза.— И я с этим согласна, но разве мы должны из-за этого бросить воспитывать волю и закалять характер? Посмотри на них! Один раздумал пить ледяную воду, надел сандалии и даже носки, а другой уже и не собирается залезать в сад, где злая собака. Это, по-твоему, как — правильно?

— Мне кажется, правильно,— робко сказал Лёня.— Зачем нужна храбрость, которая, кроме вреда себе и другим, ничего не приносит? Кому будет хорошо, если он будет пить ледяную воду и заболеет? Ему? Тебе? Его родителям? Нарочно простужаться, чтобы закалить волю... Вы меня извините, но, по-моему, это... глупо.

— Ах, вот как! — Лиза вскочила на ноги.— Значит, я дура, по-твоему? Ну вот что, мальчишки-трусишки, я вам докажу, что девочки храбрее вас. Я свое обещание выполню. Я обещала три раза на кладбище переночевать. И я это сделаю! Эх, вы! — И Лиза, насвистывая, ушла, оставив Коську и Толика в большом смущении.

Вечером Лёня был очень рассеян, задумчив, и мама обратила на это внимание только тогда, когда он даже не прикоснулся к своему любимому пирогу с яблоками.

— Что с тобой, Лёнечка? — тихо спросила бабушка, желая ему спокойной ночи.

— Я — полный трус, бабушка,— ответил он.— Спокойной ночи, бабушка.

Мама и бабушка ездили в город и очень устали. Поэтому они легли спать пораньше. Немного почитав, лег и Лёня. Но уснуть никак не мог. Он все решал мучительный вопрос: трус он или не трус? Лена говорит, что он храбрый, но ведь она не знает, как он боялся лезть в колодец и как страшно ему встречаться с Петькой. Поговорить об этом с бабушкой? Но она жалеет его и правды не скажет.

«Надо самому себе доказать, что я не трус,— решил Лёня в конце концов.— Если девчонка не боится провести ночь на кладбище, так неужели он хуже ее? Неужели она храбрее? Ну, пусть не всю ночь, пусть просто прийти туда, посидеть на скамеечке у памятника профессору Соколовскому — и вернуться домой, пока мама и бабушка не хватились его».

Лёня не верил в призраки и привидения. Хотя кто знает... Может быть, что-то такое и есть... Надо сходить на кладбище, проверить себя. «Сегодня пятница,— вспомнил Лёня.— Завтра приедет папа и уедет только в понедельник утром. Значит, чтобы не пришлось откладывать, надо идти сейчас». И Лёня, хотя ему очень не хотелось в этот темный вечер идти на кладбище, все-таки встал, оделся и потихоньку выскользнул из дома. Рекс приветливо помахал ему хвостом. Хорошо бы взять его с собой. Но это значило бы, что он... Лизка ведь ходила одна, без собаки. Нет, он пойдет один. Лёня погладил Рекса по мохнатой голове и решительно вышел за калитку.

Кладбище было неподалеку от поселка и совсем близко от домика бабушки Насти, у которой Лёнина мама покупала фрукты и молоко. В саду у Насти росли яблони, груши и сливы. Проворная сухощавая старушка ловко и быстро собирала их с деревьев, бесстрашно влезая на длинную лестницу, прислоненную к стволу дерева.

Лёня подошел к ее домику. Вот и ее сад, вот видна и ее лестница. Спит мирным сном сад бабушки Насти, спят птицы, цветы, деревья. И даже пес Жулик спит перед своей конурой на земле, положив голову на лапы. Улица кончается этим мирным спящим садом. А вон и кладбище. Легкий ветерок покачивает ветки высоких деревьев. Может быть, все-таки вернуться? Так и тянет Лёню домой, в теплую постельку. Нет, нельзя. А почему нельзя-то? Ведь никто не заставляет! Вернуться? Нет, нет, ни за что! Какая-то рыжая, веснушчатая Лизка спокойно ночует (чуть не три раза!) среди могил, а он — такой трус...