Владислав Гравишкис - Машина «ПТ-10»

Её голос заглушили аплодисменты, такие громкие, что над головами людей снова заколыхались кумачовые лозунги, протянутые от одного края цеха к другому.

— Знаешь, это кто? — взволнованно шептал Толя. — Да это же сама Зина Захарова, вот кто! Она здесь работает, зуборезчица, на шестерёнках, зубы нарезает, я вон у того дядьки узнал… Лауреат Сталинской премии, вот кто она! — и Толя вместе со всеми с таким азартом захлопал в ладоши, что рукам больно стало.

Так вот она какая — Зина Захарова! Павлик слышал много рассказов о чудесной судьбе этой девушки. Простая работница, она за свои геройский труд получила Сталинскую премию. Слава о ней гремела по всей стране, портреты её печатали в газетах, они красовались на главной магистрали завода, где была устроена галерея лучших стахановцев.

А Зина, словно она и не была лауреатом Сталинской премии, закончив свою речь, проворно и ловко спрыгнула с тележки и подошла к группе девушек совсем таких же, как она.

Через несколько минут митинг закончился. Степан Ильич попрощался со спешившим куда-то начальником конвейера и, вытирая пот со лба, обратился к ребятам:

— Ну как, орлята? Понравился вам стотысячный?

— Ещё бы! Конечно! — не задумываясь, ответил Павлик, влюблёнными глазами разглядывая серебристую машину.

Стотысячный висел рядом с ними. Двое сборщиков начали его подталкивать, и мотор вместе с подъёмником легко покатился вперёд по проложенному под потолком рельсу. Скоро он исчез в глубине длинного коридора, в конце которого находилась испытательная станция. Там новый двигатель должны были проверить, испытать…

Степан Ильич заметил, что Толя молчит, задумался и кажется озадаченным:

— А ты что, Анатолий? Тебе не понравилась наша новая машина?

— Понравилась-то понравилась, — замялся Толя. — Как работать будет — не знаю.

Ему всё казалось, что на двигатель забыли привинтить что-то самое главное, отчего он кажется мёртвым и безжизненным.

— Работать будет прекрасно! — сказал Степан Ильич. — Почему у тебя такие сомнения?

— Нацепили на него разных штук, всякие насосы, динамку, а вертеть кто будет? Сами-то ведь не завертятся…

Он смотрел на Степана Ильича недоверчиво-вопросительным взглядом, словно и не надеялся, что тот сможет объяснить такую непостижимую загадку.

— А, вот в чём дело! Ну, это мы сейчас тебе растолкуем… Все механизмы на моторе будет вращать сам мотор. Он завертит динамо-машину, и получится электрический ток для зажигания бензиновой смеси в цилиндрах. Он заставит работать бензиновый насос, и тот начнёт подавать бензин в карбюратор. Он закрутит водяной насос, и вода побежит по мотору охладит горячие цилиндры. От мотора же заработает масляный насос, и масло потечет по всем каналам, чтобы смазать трущиеся части… Словом, как только мотор заработает, он сам себя обслужит.

Однако сомнения не исчезали с толиного лица.

— Это всё ясно. А вот отчего сам мотор оживает — это вы мне объясните!

Степан Ильич усмехнулся и объяснил:

— Есть в моторе такая штука — стартер… Знаешь? Тем лучше. Вот стартер и заставит работать мотор.

— А стартер как начнёт работать?

— Вот мы и добрались до самого корня! — засмеялся Степан Ильич. — Стартер будет вертеть сила очень простая — аккумуляторы. Видали батарейки от карманного фонаря? Аккумуляторы похожи на них, только побольше и посильнее. Они дадут в стартер ток, тот раскрутит мотор, а уж после этого мотору больше ничего не надо, он сам себя обслужит…

— А если аккумулятор разрядится, как батарейка? Как тогда?

— Не разрядится, потому что динамо его всё время заряжает. Стоит ему немного разрядиться, положим, пока работает стартер, как сразу после заводки мотор начинает крутить динамо, оно заряжает аккумулятор, и он снова готов к работе.

— Вот это хитро придумано! — восхитился Толя.

— Интересно! — добавил Павлик и вздохнул: придумано умно, это правда, но тем тяжелее им будет, когда они станут делать свою машину.

Над корпусом снова звучно запела сирена. Тележки конвейера дрогнули, тронулись с места, поползли. Сборщики быстро заняли свои места и привычными, размеренными движениями начали привинчивать к блоку части мотора.

Звонко постукивая молотком, один из рабочих выбивал на чугунном боку мотора какие-то знаки.

Ребята подошли посмотреть. Это была единица, четыре нуля и опять единица. Мотор с такой цифрой подцепили на крюки, подняли и покатили по коридору туда же, куда ушёл стотысячный, на испытательную станцию.

На следующем моторе рабочий выбил уже другую цифру — 100 002.

Это были простые и неприметные рабочие номера двигателей, с которыми они входили в жизнь.

На малом конвейере наступили трудовые будни…

С сожалением оглядываясь, ребята вместе со Степаном Ильичом направились к выходу.

Дежурный в проходной — тот самый молодой парень, который остановил в прошлый раз Толю, — пропустил мальчиков на завод, предостерегающе крикнув вслед:

— Эй, вы, чтобы без баловства! Не то не посмотрю на вашу бумагу — могу и до ушей добраться…

И вот та самая литейная, в которой они должны увидеть начало всех качал, перед мальчиками. В громадной глухой кирпичной стене широко распахнуты две створки ворот. Ни на секунду не умолкая, оттуда несётся грозный басовитый гул. Его то и дело пронизывают резкие, пронзительные взвизги, дробные пулемётные очереди, равномерное глухое ухание. И поверх всего этого плывёт странный, напевный треск, напоминающий стрекотание полевых кузнечиков.

Трудно различить, что делается там, внутри. В полумраке виднеются вспышки багрового пламени. Висит гирлянда электрических лампочек, тусклых, как светляки. Откуда-то из-под крыши падают короткие золотистые лучи солнечного света, они так и повисли в воздухе, не достигнув земли, не в силах пробиться сквозь толщу полумрака. Озарённые отблесками дрожащего пламени, по цеху медленно движутся какие-то машины…

Вдруг, вынырнув из полумрака, появляется маленькая тележка — электрокар. Он смахивает на муравья, взвалившего на горб сухой, свёрнутый берёзовый лист, — так велик поставленный на площадку тележки железный ящик. Ящик обдал мальчиков сильным сухим жаром, словно надвинулась и прошла мимо раскалённая чугунная печь.

Павлик успел заглянуть в ящик: он был до краёв заполнен малиново-красными раскалёнными и округлыми кусками чугуна самых странных и причудливых форм.

— Это отливки! — крикнул он Толе. — Из них моторные части делают…

Толя как будто и не слышал. Широко раскрытыми глазами он жадно вглядывался внутрь цеха. Его взволнованное лицо выражало горячее стремление побыстрее проникнуть туда, где творились такие загадочные дела. И в то же время он казался смущённым и озадаченным: слишком уж непонятной и странной казалась обстановка…