Энид Блайтон - Вредная девчонка в школе

– Спасибо, Нора, – сладким голосом ответила Элизабет.

Эта неделя стала для неё настоящим мучением. Все катались на лошадках и рисовали, а Элизабет торчала в классе, занимаясь сложением и вычитанием. Но тяжелее всего было без уроков музыки – она даже поплакалась мистеру Льюису.

– Вот незадача, – сказал он. – А я хотел, чтобы ты разучила дуэт с Ричардом Уотсоном.

– Да, но как? – Элизабет совсем приуныла. – О, я давно об этом мечтала! А можно подождать до следующей недели? Надеюсь, с меня снимут наказание.

– Уж постарайся, пожалуйста, – пожурил девочку мистер Льюис. – Кстати, ты можешь репетировать самостоятельно. Вот ноты: ты разучишь свою партию, а Ричард – свою. К следующей неделе будь готова сыграть пьесу наизусть.

Элизабет воспряла духом. Ещё бы – Ричард Уотсон, темноволосый старшеклассник с длинными музыкальными пальцами, прекрасно играл на пианино и на скрипке. Выступать с ним в паре – огромная честь!

Из плохой Элизабет снова стала хорошей. Она старательно училась и за всю неделю сделала только одну ошибку в примере, а диктант написала блестяще. Даже учительница французского, к которой дети обращались не иначе как «Мадемуазель», не могла нахвалиться на Элизабет, когда та быстрее всех разучила французскую песенку.

– Какая же ты умненькая-благоразумненькая, – говорила Мадемуазель своим мурлыкающим голосом и слегка грассируя. – Ты не могла бы помочь Джоан? Её французский ужасно хромает, и она никак не выучит эту песню.

– Конечно, помогу, – с готовностью согласилась Элизабет.

– У тебя добрая душа, – заметила Мадемуазель, и этот комплимент заставил девочку покраснеть.

Все дети удивлённо уставились на неё. Никто не мог понять эту странную новенькую: то она грубая и заносчивая, то сущий ангел. Будто два разных человека.

Девочки уселись на скамейке в саду и стали разучивать песенку. Чистым и красивым голосом Элизабет выводила отдельные строчки, а Джоан повторяла за ней. Очень скоро задание Мадемуазель было выполнено.

– Ты моя палочка-выручалочка, – улыбнулась Джоан. – Знаешь, если бы мне на день рождения прислали торт, я бы отрезала для тебя самый большой кусок!

– А когда у тебя день рождения?

– Через две недели. Но хватит об этом. Ты же знаешь, папа с мамой опять про меня забудут.

– Бедненькая, – вздохнула Элизабет и с жаром прибавила: – Но я обязательно приготовлю для тебя подарок. Если, конечно, мне дадут мои два фунта. И зачем я испортила коврик – это ж такие растраты! А мне так сладенького хочется.

– Я постараюсь выкроить немного денег, – пообещала Джоан. – Вот бы рвануть в деревню вдвоём.

– И не говори, – вздохнула Элизабет. – Но, во-первых, я обещала Рите, а во-вторых – не хочу давать повод собранию лишать меня счастливого детства.

Вернувшись в здание, девочки натолкнулись на троих мальчишек, и один из них окликнул Элизабет:

– Привет, Колючка!

Покраснев от злости, Элизабет рванулась было к обидчику, но Джоан вовремя остановила её:

– Брось, не реагируй так! И потом, согласись, разве ты не заслужила подобное прозвище? Ты ведь и правда выпускаешь иголки по малейшему поводу.

Но Элизабет ещё долго не могла успокоиться. Среди обитателей Уайтлифа вечно перекидывались беззлобными шуточками, и никто особо не реагировал, кроме Элизабет. «Что же со мной не так? – мучилась девочка. – Почему я не могу быть как остальные?»

Между тем мисс Рейнджер не могла нарадоваться на Элизабет. Девочка обладала блестящим умом, прекрасным чувством юмора и феноменальной памятью: ей достаточно было пробежать глазами текст, чтобы сразу запомнить его наизусть. Да и любое задание в классе было ей в радость.

– Элизабет, ты родилась под счастливой звездой, – заметила мисс Рейнджер. – Тебе всё даётся легко и играючи. Вот увидишь: Уайтлиф и твои родители будут гордиться тобой.

– Уайтлиф вряд ли, а родители – пожалуйста, – вдруг посерьёзнев, заметила Элизабет. – Я ведь скоро уезжаю.

– Ну, как сложится, – примирительно заметила мисс Рейнджер. – В любом случае на этой неделе я была рада узнать тебя с лучшей стороны.

Элизабет продолжала разучивать свою партию на фортепиано – ей хотелось доказать мистеру Льюису, что он правильно выбрал партнёра для Ричарда. Девочка тщательно оттачивала пассажи, выправляла ритм, стараясь придать правильный эмоциональный окрас каждому фрагменту произведения.

В одно из своих писем к Элизабет миссис Аллен вложила двенадцать почтовых марок. «Хочу, чтобы ты сэкономила на карманных деньгах и купила себе побольше вкусненького», – писала она.

Шесть марок Элизабет сразу же отнесла Джоан.

– Вот здорово! – обрадовалась та. – Какая же у тебя хорошая мама, держит в уме каждую мелочь. Тогда я побежала за ирисками!

После полдника девочки гуляли в саду, с ирисками за щекой. Неподалёку рыхлил землю Джон Терри. Увидев девочек, он не преминул похвалиться новой лопатой. Лопата и впрямь была хороша: Элизабет в этом немного разбиралась, так как вокруг её дома был разбит роскошный сад.

– Надо же, какая ты грамотная, – удивился Джон. – Присоединяйся ко мне. Летом дел невпроворот, а помощников мало.

– Я подумаю, – сдержанно ответила Элизабет, хотя в душе обрадовалась, что сам Джон Терри обратился к ней за помощью.

Девочки пошли дальше. Джоан украдкой поглядывала на подругу: та казалась очень счастливой.

– Признайся, Элизабет, тебе здесь нравится, – сказала Джоан. – Хоть убей не поверю, что ты хочешь распрощаться с Уайтлифом.

– А вот и хочу, – упрямо пробубнила Элизабет. – Раз я решила, то не отступлю. Вот увидишь: я пойду к Рите, и ещё до конца четверти меня отправят домой!

Наконец наступил этот день. Ребята расселись по своим местам, учителя, как обычно, устроились чуть в отдалении. Последними в зал вошли Рита с Уильямом, и все присутствующие приветствовали их стоя.

Джоан держала Элизабет за руку, переживая, как бы та не ляпнула чего лишнего. А Элизабет хотела только одного: чтобы всё это поскорее закончилось. Она не привыкла, чтобы её ругали.

Сначала собрали деньги. Для Айлин пришёл перевод в двадцать фунтов, и девочка с гордостью пополнила общую кассу. Потом всем, включая Элизабет, раздали по два фунта.

– Кому нужны дополнительные средства? – спросил Уильям и потряс коробкой, полной монет.

Айлин требовался один фунт для ремонта наручных часов, и её просьба была удовлетворена.

– Кто-нибудь ещё? – Рита оглядела зал.