Виктория Ледерман - К доске пойдёт… Василькин! Школьные истории Димы Василькина, ученика 3 «А» класса

– Ты сегодня сам на себя не похож, – сказала бабушка. – Что-то случилось?

Ну я и рассказал ей про тройку в четверти. А что, бабушке можно. Она всегда за меня.

– Что ж, не понравилась она тебе, тройка твоя? – спросила бабушка.

– Бабушка, ты шутишь?! – воскликнул я. – Как она может понравиться?

– Вот и хорошо.

– Почему хорошо?

– Значит, ты больше не захочешь, чтобы она появилась. В следующей четверти будет четвёрка.

– Да, в следующей… А с этой тройкой что делать?

– А с этой – ничего. Пусть стоит на своём месте, пользу приносит.

– Да какая от неё польза?

– Ну как же? Вот не хочется тебе уроки учить, а ты возьмёшь дневник, посмотришь на тройку в четверти и вспомнишь этот день. Как переживал и как тебе было неприятно. Хочешь не хочешь, а учить придётся. Вот так понемногу и исправишь.

– А вдруг не получится исправить?

– Получится, – сказала бабушка. – У папы же получилось. Он к четвёртому классу даже отличником стал. А сначала тройка на тройке скакала и тройкой погоняла.

– Как тройка на тройке? – изумился я. – Ты о каком папе говоришь?

– Да о твоём, о каком же ещё. Не веришь? Вот сейчас покажу.

Бабушка ушла в комнату и через некоторое время вернулась с потрёпанным дневником. Я прочитал на обложке: «Дневник ученика 2 „Б“ класса Василькина Сергея».

– Бабушка, он что, и правда папин?

– Да папин, папин, – засмеялась бабушка и ушла разговаривать по телефону. А я листал дневник и не мог поверить своим глазам. Оказывается, папа не был никаким отличником. Во втором классе у него было целых три тройки, и даже не за четверть, а за год! Вот это да!

Когда я вернулся домой, мамы уже не было. Я сел на диван и просидел так, наверно, целый час. Всё думал, и думал, и никак не мог поверить, что мама с папой обманывали меня. А когда пришёл папа, я сразу показал ему свой дневник. Я хотел посмотреть ему в глаза, когда он будет рассказывать мне про собственные пятёрки. И про то, что дети должны быть умнее родителей.

Папа увидел тройку, но не стал меня ругать. Он посмотрел на меня и сказал:

– Досадно… Что будем делать?

– Исправлять, – сказал я.

– Это правильно. Если хочешь, могу помочь. У меня есть опыт в таких делах.

– В каких делах?

– Открою тебе один секрет. Я ведь целых два года был троечником. А потом мне обидно стало: что я, совсем глупый, что ли? Что я, русский с математикой не одолею? И вот в третьем классе исправил все свои тройки. А в четвёртом и пятом стал на пятёрки учиться. Вот так, брат. Извини, что не рассказал сразу. Не думал, что понадобится.

– А мама? Мама тоже сначала была троечницей? – спросил я.

– Нет, мама всегда была круглой отличницей, без обмана. Нам с тобой до неё расти и расти. Ну что, готов попробовать? – подмигнул мне папа.

А я улыбнулся и кивнул.

В середине декабря папа уехал в командировку, а маме нужно было выйти на работу на сутки.

– Даже не знаю, что делать, – сказала мама. – Бабушка-то всё ещё в больнице. Может, Наташе позвонить?

– Зачем Наташе? – испугался я. – Не надо.

Мамина двоюродная сестра Наташа училась в педагогическом институте последний год. Она собиралась стать учителем младших классов. Наташа обожала оставаться со мной, когда мама с папой куда-то уезжали или долго задерживались на работе. Ей нравилось учить и воспитывать меня. Она на мне тренировалась.

– Наташа присмотрит за тобой. И уроки проверит. Да и тебе не будет одиноко, – сказала мама. – Всё-таки целые сутки…

– Не надо мне никакой Наташи, – твёрдо заявил я. – Я уже взрослый. Я и сам прекрасно справлюсь.

– Знаю я, как ты справишься. Будешь допоздна играть в компьютер, а потом проспишь школу.

– Не просплю. И играть не буду. Нет, конечно, я поиграю, но совсем чуть-чуть. А потом буду делать уроки. И спать лягу вовремя.

– Что-то верится с трудом, – сказала мама. – Дима, я ведь даже разбудить тебя не смогу. Мне утром некогда будет звонить домой.

– Я заведу будильник. И сам проснусь. Вот оставь меня одного, и тогда сама всё увидишь, – сказал я.

– Когда я всё сама увижу, уже поздно будет, – вздохнула мама, но Наташе звонить не стала.

На следующий день мама разбудила меня, покормила завтраком и рассказала, что́ мне есть на обед и на ужин.

– Приду завтра утром, в половине девятого. И если ты ещё будешь не в школе, тебе достанется на орехи, – предупредила она перед уходом. – Больше я тебе не поверю, и впредь ты будешь оставаться только с Наташей.

– Всё будет в порядке, – заверил я маму. – Что ты так волнуешься? Я проснусь в семь часов, соберу ранец, умоюсь, позавтракаю, запру дверь на два оборота и пойду в школу. В восемь часов я уже буду сидеть за партой. А в полдевятого ты придёшь домой, увидишь, что меня нет, и успокоишься.

– Успокоишься с тобой, – проворчала мама и ушла.

Я оделся и отправился в школу. Вернулись домой мы вместе с Костиком. Пообедали тем, что оставила мама, и стали играть в компьютер. Жаль только, что играть пришлось недолго: Костика позвала домой бабушка. Я хотел сесть за уроки, но потом подумал, что у меня ещё полно времени, целый вечер впереди. И снова пошёл к компьютеру.

Ближе к вечеру позвонила мама.

– Всё в порядке? – спросила она.

– Конечно, – ответил я. – Я поел и скоро возьмусь за уроки.

– А сейчас что делаешь? В компьютере торчишь, глаза портишь?

– Нет, я уже его выключил.

Мама снова сказала, чтобы я не ложился поздно и не проспал школу, и отключилась. А я вернулся к компьютеру.

Потом у меня и в самом деле заболели глаза. Я походил по комнате, часто поморгал, как советовал папа. Но резь в глазах не проходила. Я поискал папины капли для глаз, которые он закапывает, когда долго работает за компьютером. Но капель нигде не было, наверное, папа увёз их с собой. Тогда я лёг на свою кровать и решил немного полежать с закрытыми глазами. А потом, когда глаза отдохнут, взяться за уроки.

Я так полежал-полежал и незаметно уснул.

Проснулся и ахнул: проспал! В темноте светились красные цифры на электронных часах – 8:15. Я вскочил как ошпаренный, бросился к окну. Тёмный двор, идёт снег, горят фонари. Обычное зимнее утро. Нет, не совсем обычное, обычно я встаю вовремя. А сегодня всё-таки проспал, как и боялась мама. Теперь мне напишут в дневник замечание, мама рассердится и всегда будет звать Наташу посидеть со мной.

Я включил свет и стал лихорадочно собираться. А сам всё время смотрел на часы. Уже двадцать минут девятого. А вот уже двадцать пять. Сейчас придёт мама и застанет меня дома. И мне крепко влетит.