Александр Воинов - Отважные [сборник: Золотые динары • Отважные • Иностранка]

Услышав, как развернулись события, Толька уже не мог лежать спокойно. Он крутился на месте, бросал камешки в воду. Вскакивал и вновь садился. Его обуяла жажда деятельности.

- Зачем же нам ждать, пока Михаил Иванович соберется. Мой отец все катакомбы на животе исползал… Он там каждый поворот знает. Вот приедет за нами, и мы туда махнем…

- Но я должна сначала сказать бабушке!.. - нерешительно проговорила Мадлен.

- Бабушке?! - презрительно повторил Алеша. - Может быть, еще и дедушке…

Но Толя решительно встал на сторону Мадлен.

- Ты забываешь, что она иностранка и сколько тогда из-за нее было шума!..

- Ладно!.. - согласился Алеша. - Позвони ей по телефону… Скажи, что задерживаешься… Вон и автомат рядом…

Телефон не отвечал. Мадам Жубер, видимо, еще не возвратилась. Тогда Мадлен соединилась с дежурной по этажу и попросила передать бабушке, что будет обедать у своих друзей.

Одевшись, ребята быстро направились к выходу из парка.

Николай Кузьмич не заставил себя ждать. Он опоздал всего на несколько минут.

Когда ребята уселись в машину, Толя сразу перешел к делу.

- Вези нас в катакомбы!.. - попросил он отца.

- Да что вы, ребята! - воскликнул Николай Кузьмич. - Я еще у Михаила Ивановича не был… Как же без него?

- Ты и сам все знаешь! А у нас времени мало. Мадлен надо скоро уезжать…

- Да ведь в катакомбы почти все доступы закрыты… До ближайшего входа километров десять. И еще под землей километра полтора пройти надо!..

- Все равно пойдем! - уверенно сказал Алеша.

Николай Кузьмич оглянулся на Мадлен.

- Но ведь с вами иностранка! За нее потом отвечать!..

- Пожалуйста! Я очень прошу вас! - твердо сказала Мадлен. - Мне так хочется в катакомбы.

Мадлен читала о римских катакомбах и даже видела фильм. Преступники в этом фильме прятали ценности в одной из древних подземных галерей. Их там настигали сыщики, и в мрачных коридорах гремели выстрелы. Потом гангстеры перебили всех сыщиков, но драгоценности так никому и не достались, они оказались погребенными под обвалом…

Ребята наконец уговорили Николая Кузьмича.

- Ну, будь что будет!.. Вперед!.. - сказал он и, сам став пассажиром своего такси, включил счетчик. Он мчался на встречу со своей молодостью.

- Волнуешься? - спросил Алеша, взглянув на Мадлен. - Бабушки боишься?

- О, нет! - сказала Мадлен и покраснела; она, действительно, в этот момент подумала, что если и на этот раз долго задержится, то в гостинице повторится нечто схожее с тем, что произошло в первый день. Но она не была бы сама собой, если бы отказалась от возможности помочь Марии. Нет, всем своим видом она старалась показать, что рада и о возвращении нельзя и думать.

Некоторое время ехали молча.

- Папа! А электрический фонарик? - вдруг спросил Толя, касаясь пальцем отцовского плеча.

- Все в порядке! - отозвался Николай Кузьмич и в зеркальце подмигнул Мадлен. - В крайнем случае будем вышибать искры лбами.

Алеша улыбнулся. Мадлен эта шутка показалась грубоватой, но из вежливости она тоже улыбнулась.

Машина давно уже миновала центр города и бесконечно длинной, зеленой улицей мчалась по направлению к даче Ковалевского.

Мадлен по пути вглядывалась в людей, которые выходили из магазинов, стояли у ларьков с пивом, ели мороженое, смеялись и спорили друг с другом. Все было ей как-то знакомо, напоминало воскресный день в Шуази ле Руа.

Она вспомнила свой давний разговор с мадам Дюбуа. Вот бы и ее привезти сюда! Но еще лучше было бы привезти Жака. Да, Жака здесь явно не хватало! Он бы наверняка получил полное удовольствие от поездки в таинственные катакомбы. И, конечно, подружился бы с Алешей и Толей. Жаль, конечно, что его здесь нет, зато ей теперь будет что ему рассказать.

- Папа, а сколько времени мы там пробудем? - спросил Толя.

- Часа два, - обернулся к ребятам Николай Кузьмич.

- К шести, значит, вернемся?

- Не позже! Иначе у меня план «сгорит», ребята!

- Ну, значит, можешь не беспокоиться! - сказал Толя Мадлен, словно угадав ее мысли. - Вернешься точно!

Мадлен наградила его благодарным взглядом. Алеша это заметил и выразительно хмыкнул:

- Наш Анатолий проявляет чуткость!

- Это хорошо!.. - ответила ему Мадлен. - Девочки очень ценят, когда мальчики о них заботятся.

Алеша снова хмыкнул, но на этот раз уже с некоторым чувством обиды, отвернулся и стал усиленно интересоваться пейзажем.

Город остался позади. Машина шла теперь вдоль моря. Эти места вызывали у Николая Кузьмича множество воспоминаний. Вот здесь, в заливе, высадился вражеский десант. А вот на этом высоком обрыве стояла дальнобойная артиллерия, не подпускавшая немецкие корабли к городу… Казалось, каждый холм, каждый участок берега оживает в его памяти. И

Мадлен слушала его с интересом. Отец рассказывал Мадлен, как он воевал в Германии, но впервые в своей маленькой жизни она встретила человека, который мог сказать: «Вот здесь, на этом месте я воевал».

Вдруг Николай Кузьмич затормозил и пальцем показал на груду больших камней, наваленных у самого края крутого обрыва.

- Вот тут меня и ранило! - проговорил он. - Вон видите бугорок!.. Как раз за ним был неглубокий окоп. Добрался я до него чуть живым! Свалился и двое суток лежал!.. Однажды надо мной наклонился немец, но я притворился мертвым… И только на третью ночь добрался до норы в катакомбах.

- Вам было очень страшно? - спросила Мадлен.

- Да, переживал! - признался Николай Кузьмич. - Тишина, помню, наступила… Звезды яркие в небе… Лежу и думаю: неужели же это моя последняя ночь…

Алеша укоризненно взглянул на Толю.

- Ты почему, дурья голова, никогда нам об этом не рассказывал? - спросил он.

Но Толя вдруг рассмеялся:

- Папа, а помнишь, как мама?..

- Да, картинка!.. - засмеялся Николай Кузьмич. - Где же это было?..

- Да вот у того столба!..

- Нет, нет, вон на том повороте!

- О чем вы? - нетерпеливо спросил Алеша.

- Когда папа привез нас с мамой сюда и рассказал, как он ночью полз, мама мне и говорит: «А ну попробуй, проползи до того бугорка!.. Посмотрим, сможешь ли ты!..»

- Ну, а ты? Пополз?..

- Пополз!.. - смущенно ответил Толя.

- И как?

- Да с десяток метров!.. - усмехнулся Николай Кузьмич. - А потом брюки пришлось выбросить.

Дорога то уходила от берега, изгибаясь между прибрежными рыбацкими поселками, то приближалась почти к самому морю, спокойному, подернутому золотистой дымкой, словно напоенному солнцем.

Мадлен незаметно для себя успокоилась. Она так много узнала об этом человеке, который уверенно вел машину, что невольно вспомнила об отце.

- Мой папа тоже ненавидит ультра… - вдруг сказала она. - Он машину свою разбил, чтобы они не могли уйти.

Это было сказано неожиданно, как будто вне всякой связи с разговором. Но ход ее мысли был логичен. Мадлен подумала, что ее отец тоже очень смелый и на месте Николая Кузьмича поступил бы так же…