Александр Воинов - Отважные [сборник: Золотые динары • Отважные • Иностранка]

- Не знаю, - сознался Коля. - Может, они подарки везли. Видел, ефрейтор на гармошке играл?

Ребята вертели в руках «чернильницы». Им хотелось попробовать, не открываются ли они, но было как-то боязно. Коля слышал, что гитлеровцы нередко оставляют «сюрпризы». Подкинут ручные часы или вечное перо, и, как только дотронешься до них, они взрываются.

- Откроем? - предложил Витя.

Коля махнул рукой:

- Ну, давай!

- А как открывать? - спросил Витя вдруг дрогнувшим голосом.

- Я и сам не знаю… Наверное, надо отогнуть дужку.

- Куда?

- Куда будет гнуться…

Витя переложил «чернильницу» в левую ладонь, крепко сжал ее, а указательным и большим пальцами правой руки взялся за дужку.

Тотчас же внутри «чернильницы» раздалось сильное шипение.

- Кидай!.. Кидай!.. - закричал Коля.

Не помня себя Витя размахнулся и как можно дальше отбросил «чернильницу». Ребята присели за кузов опрокинутой машины.

«Чернильница» взорвалась так оглушительно, словно это была стокилограммовая бомба. Несколько осколков провизжали над головами ребят, а один из них впился в шину автомобильного колеса.

- Вот так чернильницы! - сказал Коля. - Это ведь ручные гранаты!..

Он приподнялся из-за своего укрытия.

- Гляди, от деревни идет машина, - быстро сказал он. - Давай уходить!..

- Не успеем… - растерянно ответил Витя.

- И надо же было нам связываться с этой гранатой! Они наверняка видели взрыв…

- Бежим!

- Куда же?

- В поле… Возьмем гранаты. Будем отбиваться…

Коля подумал: «Нельзя нарушать приказ Колесника. Если побежал - значит, в чем-то виноват».

- Витька, я останусь на дороге один, - вдруг сказал он, - а ты иди спрячься вон в тех кустах… Если они мне ничего не сделают, ты выходи…

- А если сделают? - спросил с тревогой Витя.

- Тогда не знаю, - озадаченно ответил Коля. - Возвращайся назад…

- Я не стану прятаться, - решительно сказал Витя. - Я буду в засаде. Если что нужно, приду на выручку. Начну бросать в них гранаты.

Витя раскрыл мешок, набрал в него десятка полтора «чернильниц» и, пригнувшись, побежал в кусты, росшие неподалеку от дороги. Кусты эти были небольшим островком на ровном поле. Отходить некуда, но и подойти к кустам не так-то легко, если оттуда полетят гранаты…

Коля поправил на плече мешок, хотел нагнуться и поднять гранаты… А если обыщут? Спросят, для чего брал гранаты… Не оправдаешься.

Поборов соблазн, он повернулся и пошел навстречу машине, которая быстро приближалась. Это была открытая легковая машина, битком набитая людьми. Один даже сидел верхом на заднем запасном колесе, и его голова возвышалась над ехавшими в кузове.

Коля торопливо шел по обочине, он успел отойти от места бомбежки метров на триста, когда машина поравнялась с ним и шофер резко затормозил.

Рядом с шофером сидел уцелевший автоматчик; у него была забинтована голова. На заднем сиденье, подавшись вперед, сидел большеголовый человек с редкими растрепанными волосами, обнажившими лысину, в старом черном пиджаке и при галстуке, неумело повязанном на смятой рубашке, - как Коля узнал позднее, это был староста деревни Стрижевцы. Рядом с ним, держа в руках автоматы, испуганно поглядывали два полицая, а третий, примостившийся на заднем колесе, думал единственно о том, как бы не сорваться.

- Эй, паренек! Что там взорвалось? - крикнул староста.

Хотя Коля и был готов к этой встрече, но при виде стольких вооруженных людей почувствовал, что у него пересохло во рту.

- Я тебя спрашиваю, чертов сын! - выругался староста. - Подъехать можно? Ничего не горит?…

- Нет, - тихо ответил Коля.

- А что это за взрыв?

- Не знаю, дяденька…

Староста переглянулся с полицаями и вновь раздраженно обратился к Коле:

- Я тебя, дурака, спрашиваю: там, значит, больше ничего не взрывается?…

- Н-нет, - сказал Коля; он почувствовал на себе взгляд автоматчика, сидевшего рядом с шофером.

- Ну, поехали! - сказал староста, удовлетворенный допросом, и тронул шофера за плечо.

Но в этот момент автоматчик открыл дверцу машины и выскочил на дорогу. Он медленно подошел к Коле и остановился перед ним, широко расставив ноги. Коля взглянул ему в лицо и вдруг понял, что все пропало, теперь ему не уйти. Он хорошо помнил этого солдата, дежурившего на переезде возле станции. Надо бежать! Но куда? Солдат тут же скосит его автоматной очередью… Оставалось одно: стоять и ждать своей участи. Как жаль, что он не взял гранаты! Бросил бы сейчас одну в машину, другую себе под ноги… Сам бы погиб, но и врагов убил бы.

Гитлеровец постоял немного с мрачной улыбкой на худощавом, со впалыми щеками лице, потом не спеша подошел и со всего размаха ударил его по лицу.

Коля упал и, закрыв лицо ладонями, дико закричал:

- Дяденька! Не надо!..

Не понимая еще, в чем дело, староста удивленно наблюдал за этой сценой. Мальчишка как мальчишка. Мало ли их сейчас бродит по дорогам.

- Херр зольдат, - сказал он, мешая русские слова с немецкими, - к черту кнабе!.. Битте!.. Нам некогда!..

Гитлеровец шагнул к машине и стал яростно кричать на старосту, тыча пальцем в сторону Коли:

- Партизан!.. Коров!.. - Он вскинул руки кверху. - Бандит!.. Цвай юнген! Дохлый коров!..

Староста наконец понял, в чем дело. Солдат, видно, опознал одного из тех, кто привел корову на станцию. Так вот какая птица неожиданно попалась в руки! Он выбьет из этого мальчишки все необходимые сведения и сам доставит его в город, в гестапо.

Староста выскочил из машины, припадая на левую ногу, подбежал к Коле и схватил его.

Коля рванулся и укусил старосту за руку, тот охнул, но его не выпустил. Через минуту, со связанными руками и ногами, Коля, согнутый в три погибели, лежал в машине у ног полицаев, которые насмешливо на него поглядывали.

- Вот щенок! - ругался староста, тряся укушенную руку. - Погоди! Ты у меня узнаешь, с чем редьку едят…

Коля молчал. Тонкие ремни, которыми он был связан, впились в тело. Он не представлял себе, что способен терпеть такую боль. Бывало, поцарапает себе коленку и бежит домой, чтобы залить царапину йодом. А когда йод начинал щипать, он кричал, это казалось ему невыносимым. А сейчас он терпел. Терпел и молчал…

Машина проехала немного и остановилась. Староста, автоматчик и полицаи вышли из нее и стали осматривать то, что осталось от «Круппа», груза и солдат, а шофер закурил и привалился к спинке сиденья. Его дело возить. Да и надо кому-то сторожить задержанного партизана. Шофер курил, одним глазом поглядывая через спинку сиденья на мальчика.

Может быть, где-нибудь в Германии и у него остался такой же сынишка. Шофер хмурился, жевал сигарету и вздыхал.

Автоматчик и полицаи перетащили трупы убитых на обочину дороги и сложили их рядом. Староста ковылял от одного ящика к другому. Он был очень раздосадован. Ничего интересного! Были бы консервы, а то гранаты. Черт бы их побрал! Супа из них не сваришь…