Александр Воинов - Золотые динары

- Нет, так и не вернулась… - ответил отец и взглянул на его ноги. - Под кроватью в чемодане твои высокие сапоги. Надень их - легче идти по камням.

Костя быстро вытащил чемодан. Как же это он забыл о своих высоких хромовых сапогах, которые отец подарил ему еще на Курилах! Они были почти совсем новые. Только немножко сморщились носки и ссохлась кожа.

Костя натянул их и невольно подумал, что если он в темноте вдруг наступит на кобру, то это уже не так страшно. На ногах у него надежная броня.

Отец надел кобуру, зашел к дежурному, отдал ему нужные распоряжения, захватил с собой солдата с автоматом, и они четверо вышли на темную дорогу.

- Где же Виктор? - спросил Костя.

- Он пойдет в наряд немного позже, - ответил отец. - Мы встретим его на обратном пути.

- Виктор звал нас к колодцу. Там еще остались монеты…

- Завтра утром пойдете, - сказал отец.

Он пошел вперед, стуча по камням подковками каблуков. За ним двинулись Костя и Самвел. А позади всех шел солдат. И тут для Кости начались неожиданные страдания. Ссохшиеся задники сапог сжимали пятки, а съежившаяся на носках кожа давила на пальцы. Что делать? Сказать отцу, что он не может идти, и вернуться назад? Нет, надо потерпеть, может быть, потом станет легче.

Темный силуэт отца, его широкая в плечах фигура то появлялась, то снова исчезала во мраке.

На острове Костя много раз ходил с отцом ночью. Это было на берегу моря. Они шли вдоль темных скал, слушая, как, шелестя, набегают волны, и вглядываясь в дальний горизонт. И Костя всегда думал: сколько ни живи на их маленьком острове, никогда не дождешься, чтобы на берегу оказался настоящий диверсант, о котором пишут в книгах…

Костя с Самвелом сильно отстали от отца.

- Давай пойдем быстрее, - предложил Костя.

Они прибавили шагу, но идти дальше Косте оказалось невмоготу.

- Самвел, пожалуйста, потише, - сказал он через несколько шагов.

Отец, словно догадавшись, остановился у берега Аракса, на краю высокого обрыва. Внизу бурлила вода; в слабом сиянии усеченной луны она поблескивала темным, недобрым светом.

А по ту сторону реки, там, где лежала турецкая деревня, мрак сгустился, не видно было ни одного огонька. Дальние холмы слились воедино и казались странными, призрачными. Издалека донесся вдруг протяжный, хриплый лай.

- Где это собака? - спросил Костя.

- Это не собака, а гиена, - ответил отец.

- Ты ее видел? Какая она?

- Видел, - сказал отец. - Она похожа на собаку, но у нее очень злобные глаза…

Они стояли в темноте. Костя рядом с Самвелом, а чуть в стороне отец. Солдат тоже остановился; во мраке угадывался его силуэт.

- А вон в той деревне живет мой родственник, - сказал Самвел, вглядываясь в темноту.

- Родственник? - удивился Костя. - Как же он туда попал?

- Дед Баграт говорит: он ушел туда давным-давно, еще в двадцатом году. Женился и там живет. У него теперь есть дети и внуки.

- А ты откуда знаешь?

- Он пишет письма.

- Письма? Как же они сюда попадают? Их возят через реку?

- Не знаю, - ответил Самвел.

В темноте прыгал огонек отцовской папиросы. Отец сказал:

- У этих писем долгий путь - из одного государства в другое.

- Сколько же на это нужно дней? - спросил Костя.

- Дней десять, наверное, а то и больше.

- А за сколько минут мы добежали бы до той деревни?

- Минут за пять добежали бы.

- Папа, - Костя дотронулся до руки отца и вдруг почувствовал, как рука дрогнула и крепко сжала его ладонь, - а когда-нибудь мы сможем свободно пойти к туркам, а турки к нам?

- Да, когда-нибудь, - ответил отец.

- Когда же?

- Когда те, кто находится в той деревне, будут жить так, как живут свободные люди нашей страны.

Костя помолчал немного, потом спросил Самвела:

- Самвел, а ты своего родственника видел?

- Нет, - ответил Самвел.

- А если мы будем с вышки смотреть в бинокль, ты его узнаешь?

- Как же я его узнаю, если я его не видел! Дед Баграт тоже бы его не узнал. Раньше он был молодой, а сейчас старый.

Отец все еще крепко, держал Костю за руку. И Костя вдруг вспомнил: вот так же крепко отец прижимал его к себе, когда на остров надвигалась волна. И потом, когда они долго искали мать. Костя тогда еще не понимал, что никогда больше ее не увидит. Отец держал его за руку и вел за собой по берегу, где громоздились обломки домов и рыбацких ботов…

Самвел что-то еще рассказывал о своем родственнике и о дедушке Баграте. Капитан не перебивал его. Казалось, он внимательно слушает, но его глаза устремились вдаль. Перед ним снова вставали видения того страшного дня на маленьком пограничном острове, когда разломалась их семья. И он думал о судьбе своего Кости, его будущем…

- Тебе хорошо в интернате? - вдруг спросил он.

И Самвел сразу замолчал, словно отодвинулся в темноту.

- Не очень, - прошептал Костя.

- К этому, Костенька, надо привыкнуть.

- Я знаю, - ответил Костя. - Теперь мне всегда придется жить отдельно?

- Но ведь здесь, на границе, тебе нельзя, - тихо сказал отец. - Меня могут вызвать, и я уеду на несколько дней… - Рука отца до боли сжала Костину ладонь. - Ты ведь знаешь, что на границе как в бою… Если бы была мама…

Эти слова нечаянно сорвались с его губ, и он испуганно замолчал. Костя тоже молчал. Он только теснее прижался к отцу. Вдруг какие-то звуки донеслись до них: словно кто-то заплакал и тут же сдержал слезы.

Отец обернулся:

- Где Самвел?

- Самвел!! - крикнул Костя. - Самвел!..

Никто не отозвался. Отец внимательно вглядывался в темноту. Наконец его острый взгляд пограничника заметил тень внизу, под скалой.

Он быстро спустился с кручи, а за ним, забыв о боли в ногах, устремился Костя.

Самвел, скорчившись, сидел на камне у самого берега. Плечи его вздрагивали.

- Самвел!..

Самвел не ответил.

Под сапогами отца захрустели камни. Он нагнулся над Самвелом.

- Что с тобой, мальчик? - проговорил он. - Тебя кто-нибудь обидел?

Костя вдруг сразу все понял.

- Папа, у него нет ни отца, ни матери! - прошептал он. - Никого, кроме деда Баграта.

- Что с ними случилось?

- Погибли в пропасти. Машина перевернулась в горах.

- Самвел, - сказал отец, дотрагиваясь до его волос, - Самвел, ты будешь всегда с Костей… Как мой второй сын. Я сделаю для тебя все, что смогу.

Самвел не ответил. Он заплакал громко, в голос, больше не сдерживая себя.

- Не плачь, Самвел! - обнял его отец. - Нам всем троим нелегко… Но мы мужчины. Мы всё перенесем, правда?.. Ведь правда же?

Самвел кивнул головой. Он больше не плакал, только часто и тяжело вздыхал.

Отец оглянулся. Невдалеке темнела острая крыша старого монастыря, казавшегося таинственным на пустынном и мрачном берегу.

- Вот что, ребята: идите-ка к монастырю и посидите там. Я немного еще пройду до арыка, а потом быстро вернусь к вам.