Алина Астальская - Как стать волшебником

— Но я же не волшебник, — сказал Янеш.

— Как это не волшебник? — удивились посланцы. — Ты взялся из ниоткуда? Никто не мог пройти сюда не замеченным. Явился кверхногим? А потом перевернулся? Так и сказано в пророчестве. И, пожалуйста, переверни наш мир, мы так долго ждали этого часа.

— Да не волшебник я, — закричал Янеш, но почувствовав насмешливый взгляд Люсинды, добавил, — я только ученик.

— О горе нам, горе! О, бедные мы, несчастные! — зарыдали хором посланцы, — Ой, кто же нам теперь поможет? Ой…

И они продолжали вопить так громко, что даже очень воспитанная волшебница Люсинда недовольно поморщилась. Но тут же, как будто что-то придумав, улыбнулась, призвала всех к молчанию и сказала:

— Конечно, Янеш только ученик. Но если в ваших книгах написано, что волшебство случится, то значит, так оно и будет.

Ужасно обрадовавшись, посланники даже стали пританцовывать от радости. А Люсинда продолжала:

— Волшебство совершится, но его нужно хорошенько приготовить, а на это нужно время.

— Приглашаем быть гостями нашего королевства, — воскликнул посланец с глазом на щите.

— Нет, в наше королевство! Нет, к нам! — закричали остальные, и опять чуть не подрались.

Но волшебница Люсинда взмахнула палочкой и в тот же миг рты у посланцев оказались заклеенными пластырем, и руки пластырем же приклеены к туловищам.

— Мы придем и погостим по несколько дней в каждом королевстве, — сказала Люсинда, строго глядя на них и дергая за руку Янеша, который давился от смеха, стараясь при этом сохранить серьезный вид. Уж больно комично выглядели посланцы с заклеенными ртами.

— Мы придем позже, сейчас нам необходимо наметить план изменения вашего мира. А вы езжайте, — добавила Люсинда и опять взмахнула палочкой, и все пятеро оказались сидящими на своих конях, которые только этого и ждали. И вскоре их топот замер в отдалении.

А Люсинде и Янешу тоже надо было двигаться, ибо солнце на видимом куске небес явно намеревалось уйти на заслуженный отдых до завтра, и ночевать во чистом поле на границе границ никому не хотелось.

— Куда сначала пойдем? — спросила Фея.

— Пойдем, куда глаза глядят, — философски ответил Янеш.

— Ну, раз куда глаза, то значит к глядачам.

И пошли они в сторону предзакатного неба. Сначала они шли молча, но вскоре Янешу надоело молчать, и он осторожно спросил:

— А что мы будем искать в этом королевстве?

— Знаки, — ответила Люсинда.

— А какие?

— Если бы знать. Кстати, до тех пор, пока ты не сотворишь великое чудо примирения, все остальное волшебство имеет силу только на границе границ.

Эти слова заставили Янеша призадуматься и замолчать надолго.

Люсинда предложила прибавить шагу.

— Быстрее не могу, — сказал уставший Янеш.

Тогда Люсинда резко остановившись, круто развернула его назад. И Янеш не увидел, а скорее почувствовал, как нечто огромное, мохнатое и страшное надвигается на них сзади.

— Нет, кажется, могу, — пробормотал Янеш, и они побежали вперед по едва заметной тропке.

Нечто потихоньку отставало. Но стоило нашим путешественникам замедлить шаг, как они опять ощутили приближение своего преследователя. И опять они бросились бежать, и повторялось это снова и снова. Измученные и подгоняемые надвигающейся темнотой и чем-то страшным, Янеш и Люсинда наконец увидели впереди мелькающий свет фонаря над крыльцом одиноко стоявшего домика.

Со всех ног они бросились на этот спасительный свет, и не прошло и нескольких минут, как Люсинда уже стучала в дверь маленьким деревянным молоточком, свисающим на затейливой цепочке с гвоздя над дверью.

Чей-то тонкий голос из-за двери произнес:

— Предстаньте пред очи мои, — и они предстали.

Обладательница голоса — маленькая тощенькая старушонка внимательно их осмотрела и, видимо, осталась довольной. Она предложила им присесть, и спросила, не хотят ли их прекрасноглазия увидеть на столе еду. Люсинда с Янешем переглянувшись, кивнули.

Когда перед ними на столе появились различные кушанья, старушка сказала, что она с удовольствием посмотрит, как ясные гости будут кушать.

Да, предложение подкрепиться было здесь странным, но еда оказалась на удивление вкусной, и дважды просить себя ясные гости не заставили.

После ужина, Люсинда так ярко обрисовала хозяйке то, как они очутились здесь, не упоминая, правда, о том, почему это они так запыхались, что та, прослезившись, вдруг полезла в огромный кованый сундук. Нырнув в него, почти наполовину, она долго что-то перебирала и, наконец, вытащила маленькую шкатулку.

Янеш с Люсиндой придвинулись ближе. Старушка поднесла шкатулочку ближе к свету и открыла ее. Внутри, на бархатной подушечке, лежал изумительной красоты Хрустальный Глаз. Вдоволь полюбовавшись его сияньем, старушка вновь закрыла шкатулочку.

— Существует давнее поверье, — сказала она, собирая посуду, — что когда-то, давным-давно появились первые люди. И трудно им жилось, пока не нашли они в одной из темных пещер драгоценный дар — в огромной чаше из камня лежало много красивых вещей. Пять братьев подошло к этой чаше, и каждый вынул по одной вещице. Это оказались глаз, ухо, нос, язык и руки. Много было там еще всяких вещей, но как только пятый брат достал себе нечто, так затряслась земля, и огромные камни стали валиться сверху. Кинулись братья к выходу, крепко сжимая находки. Все остались живы, и каждый принес диковинки в свою семью.

А диковинки оказались не простые — волшебную силу имели великую. Там, где оказался Глаз — все люди стали ясно и далеко видеть. Обладатели Уха — могли расслышать писк комара на вершине дерева. Хрустальные Руки принесли дар прикосновения — стоило только прикоснуться к чему-нибудь, как сразу узнаешь все об этом предмете и не глядя на него.

— А нос и язык? — спросил Янеш.

— И Нос, и Язык тоже наделили своих обладателей способностями, не сомневайся, — ответила Старушка и продолжила, — Дела у людей пошли лучше и лучше, ведь с помощью волшебных предметов они научились легче понимать окружающий мир. Но беда подкралась незаметно. Каждый год они собирались все вместе и праздновали самый длинный день в году. Веселый был этот праздник и ярмарка, и карусели, и даже фейерверк, а уж танцев и песен — до упаду.

И в те стародавние времена собрались все на этот праздник и вдруг поняли, что так изменились их интересы, да и уклад жизни, что трудно общаться друг с другом. А началось все с малого — с приветствия, да разговоров. Видишь ли, мы, глядачи, когда здороваемся, не подходим к собеседнику близко — даем всего себя рассмотреть, да и сами разглядываем. Посмотришь эдак-то — вот уже половину новостей и увидел. А уж потом разговоры-разгляды — показчик, так бывало руками картинки плетет — любо-дорого глядеть.