Автор неизвестен Детская литература - Верхом на урагане [Из американского фольклора]

Что же он тогда придумал?

Шляпки эти были двух фасонов: одни как плоская тарелочка, а другие как изогнутый кокетливый соусник.

Вот Сэм Толмен и сказал женщинам на острове, что в этом году все бостонские дамы носят сразу по две шляпки: тарелочку впереди, а соусник сзади.

Кейп-кодские модницы, конечно, напокупали себе и своим дочерям и племянницам по две шляпки, так что Сэм Толмен вернулся в Бостон даже раньше чем через десять дней.

В самом начале 80-х годов прошлого века хозяин знаменитого Музея редкостей Ф. Т. Ба́рнем сидел в своей нью-йоркской конторе и вдруг услышал легкий стук во входную дверь. Он крикнул:

— Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге перед мистером Барнемом предстал классический янки. Он сел на предложенный ему стул, опрокинул стаканчик янтарного хмельного напитка и уставился с усмешкой на Ф. Т.

— Вы будете Ф. Т. Барнем? — начал янки.

— Попали с первого раза, — откликнулся хозяин музея.

— Ну так вот, — сказал нежданный гость, — слышь, есть у вас напоказ выставка небывалых животных? Но могу побиться об заклад, такого зверя, как у меня, на ферме в Конне́ктикуте, тут у вас нету!

Мистер Барнем, человек осторожный, захотел, чтобы посетитель представил этому какие-нибудь доказательства.

— Не могли бы вы мне точнее описать это удивительное животное? — спросил он.

— Можем и точнее. Что вы, к примеру, скажете про красавца кота, а?

— Кот? Что в этом такого необыкновенного? Десять тысяч нью-йоркцев могут показать вам кота.

— Э-э-э, но мой-то кот небывалого вишневого цвета.

В недоверчивой улыбке мистера Барнема выразился весь профессиональный опыт прославленного владельца Музея редкостей. Однако он постарался скрыть свою заинтересованность.

— Ну, в таком случае у вас действительно есть кое-что, за что публика будет платить деньги, — небрежно заметил он. — Сколько же вы хотите за вашего вишневого кота?

— Не-е, вы уж сами назначьте цену, мистер Барнем. Но учтите, моя старуха очень привязана к этой твари, она за так ее не отдаст.

— Кот есть кот, — сказал мистер Барнем. — Много он не стоит.

— Много не много, а я вам вот что скажу: ежели я все правильно расписал про него, так, стало быть, вы заплатите мне три сотни долларов, когда я доставлю его вам в Нью-Йорк.

— По рукам, — согласился Ф. Т.

Через неделю в музей Ф. Т. наложенным платежом прибыл упакованный ящик. К ящику был пришпилен счет на триста долларов «за одного вишневого кота, как уговорились» . Мистер Барнем оплатил счет и вскрыл ящик. Зверь, сидевший в нем, был несомненно котом, но… точно таких котов можно было встретить на любой улице Нью-Йорка. Он был иссиня-черным.

Мистер Барнем немедленно послал на ферму телеграмму:

«Вы что, смеетесь надо мной, прислав черного кота вместо вишневого?»

Но тут же последовал ответ:

«Дорогой мистер Барнем, вы что, никогда не видели черной вишни? У нас в Коннектикуте ее полным-полно».

Что ж, мистер Барнем признал, что он проиграл.

Эта веселая шутка облетела весь город Нью-Йорк. Вполне возможно, с легкой руки самого Ф. Т. Так или иначе, пресловутый вишневый кот послужил прекрасной рекламой для Музея редкостей мистера Барнема.

А теперь мы вам расскажем, как Финеасу Барнему удалось разбогатеть. История эта совершенно правдива и взята из воспоминаний самого Ф. Т. Барнема.

Приводим ее слово в слово.

«Я всегда серьезно относился к рекламе. Реклама — это истинное искусство. И не только реклама в печати, к которой я всегда прибегал и которой я обязан своими жизненными успехами. Нет, я считаю, что любые обстоятельства надо уметь подавать и тем самым оборачивать себе на пользу.

Меня долго мучила навязчивая идея во что бы то ни стало прославить мой музей, сделать его притчей во языцех для всего города. Я хватался за любой удобный случай ради этого. Сначала без всякой системы, так просто, по интуиции. И, смею вас заверить, она никогда мне не изменяла. Уже позднее я выработал на этот счет точную науку, а на первых порах действовал по наитию, и весьма успешно.

К примеру, расскажу вам такой случай. Однажды утром в кассу музея ко мне зашел солидной внешности, энергичный на вид мужчина и попросил денег.

— А почему бы вам не пойти работать? — спросил я его. — Тогда б и завелись у вас деньги.

— Подходящего дела не могу найти, — отвечал человек. — Я бы согласился на любую работу за один доллар в день.

Я протянул ему четверть доллара.

— Пойдите подкрепитесь, а потом возвращайтесь, — сказал я. — Я вам предложу несложную работу за полтора доллара в день.

Когда он вернулся, я дал ему пять самых обыкновенных кирпичей.

— А теперь вам надо проделать следующее, — сказал я. — Один кирпич вы положите на тротуар, где перекрещиваются Бродвей и Энн-стрит. Второй вы положите возле музея. Третий — наискосок от музея на углу Бродвея и Ви́си-стрит, рядом с Эстер-Хаус. Четвертый — перед собором святого Павла. А с пятым в руках вы будете быстрым, деловым шагом ходить от одного кирпича к другому. Один класть, другой брать взамен. Но при этом никому ни слова! Никаких вопросов и ответов.

— Но зачем? — не удержался и спросил мой новый работник.

— Пусть вас это не беспокоит, — отвечал я. — Ваше дело выполнять мои указания и помнить, что за это вы будете получать пятнадцать центов в час. Предположим, я так развлекаюсь? Вы окажете мне великое одолжение, если прикинетесь глухим, как стена. Держитесь строго, достойно, ни на чьи вопросы не отвечайте, ни на кого не обращайте внимания и точно следуйте моим указаниям. А каждый раз, как будут бить часы на соборе святого Павла, направляйтесь ко входу в музей. Там вы предъявите вот этот билет, вас впустят, и вы обойдете чинно зал за залом весь музей. Потом выйдете и приметесь за ту же работу.

— Ладно, — согласился человек, — мне все равно, что ни делать, лишь бы заработать.

Он разложил по местам кирпичи и начал свой обход.

Уже полчаса спустя человек пятьдесят не меньше глазели на его загадочные манипуляции с кирпичами. Соблюдая военную выправку, чеканя шаг, он строго держал курс от кирпича к кирпичу.

— Чем это он занят? Откуда эти кирпичи? Что он бегает по кругу, как заведенный? — так и сыпались со всех сторон восклицания.

Но он хранил полную невозмутимость.

К концу первого часа все тротуары по соседству с музеем оказались запружены толпой любопытных, пытавшихся разгадать, в чем тут собака зарыта. А мой новый работник, завершив обход, направился, как было условлено, в музей. Там он посвятил четверть часа тщательнейшему осмотру всех залов и вернулся к своим кирпичам.