Юз Алешковский - Кыш и Двапортфеля [сборник]

– В 1881 году он встретился с товарищем Пржевальским, который предложил молодому географу пойти с ним вместе в турпоход… простите, в экспедицию…

«Что за чепуха?.. Неужели?..» Я завертелся на месте.

– Пётр Кузьмич с радостью согласился. Экспедиция продолжалась два года. Она была хорошей школой для будущего великого путешественника. В ней он приобрёл ценные навыки и…

«Неужели это так бывает? – подумал я. – Мы и тёзки с одинаковыми отчествами, и родились в один и тот же день!..»

Я толкнул локтем Митю, но он с интересом слушал и отмахнулся от меня.

Мне захотелось радостно крикнуть: «Ребята! Мы же тёзки!.. Мы в один день!» – но Роман Ильич погрозил мне пальцем, когда я уже было раскрыл рот. Маша продолжала:

– Через восемь лет Пётр Кузьмич принял участие в Центрально-Азиатской экспедиции. На обратном пути заболел её руководитель, и Козлов мужественно взял на себя руководство. Он всегда был настоящим товарищем…

Всё же я не мог успокоиться. Ребята слушали про Козлова, а на меня, на живого Петра Кузьмича, в день моего двенадцатилетия не обращали никакого внимания. «Ну хоть бы кто-нибудь бросил в меня шарик из промокашки от радости, что в истории бывают такие совпадения… Эх!..»

– Маша, продолжай. Я кое-что забыл в учительской… Прошу не шуметь. Рубинштейн! Думаешь, я не вижу, чем ты занимаешься? – сказал Роман Ильич и вышел из класса.

Вдруг я подумал, что был такой композитор Антон Рубинштейн, а я про него никогда не вспомнил, смотря на нашего Витьку Рубинштейна.

Я снова оглядел весь класс.

«Потрясающе!.. Вот – Ковалевская… Только не Соня и не великая математичка. Вот – Федотов… Был такой великий центрфорвард. Николаев – космонавт… Полищук… фельетоны пишет. Генка Уланов… балерина великая в Большом театре. Покрышкин – великий лётчик… Тертерян – великий прыгун в длину… Ах нет, он Тер-Ованесян… Жалко… Зато есть Варфоломеева… ночь такая была в истории… Но потрясающе – сколько однофамильцев! А главное, сегодня я – Пётр Кузьмич Козлов!»

– Ребята! – перебил я Машу, но на меня зашикали, и я стал слушать.

– И наконец в начале нашего века Пётр Кузьмич открыл в пустыне Гоби остатки древнего города Хота-Хото. Экспедиция нашла больше двух тысяч древних книжек, и весь мир рукоплескал…

Великого путешественника наградили Большой Золотой медалью Итальянского географического общества и медалью Английского географического общества. Ему присудили… – тут возвратился Роман Ильич с книгой в руках, – ему присудили премию Парижской академии. После революции Пётр Кузьмич продолжал научную работу и открыл могилы древних гуннов, а на Украине раскопал курганы…

– Ну, Маша, насчёт курганов ты присочинила… – сказал Роман Ильич.

– Да, да… это другой раскопал. А именем Петра Кузьмича Козлова назван ледник в горах Монгольского Алтая. Вот… и мы должны следовать его примеру и получать по географии только пять… Всё, – сказала Маша.

Все дружно зааплодировали, а я снова толкнул Митю:

– Я ведь тоже Пётр Кузьмич Козлов!

– Как? – заморгал Митя, и мне стало грустно-грустно оттого, что про меня никто не помнит.

И я согнулся над партой, почувствовав, как у меня на глазах выступают слёзы. И подумал, что я ни разу в жизни не прозеваю больше дней рождения и моего отца, и мамы, и ближайших родственников, и моих друзей – малых и великих, – и моих одноклассников, и учителей… И пусть им никогда не будет грустно-грустно, как мне сейчас.

Когда я, вздохнув, поднял глаза, надо мной стоял Роман Ильич. Он положил мне руку на плечо и сказал:

– Новой темы сегодня мы не начнём. И вот почему. Сегодня мы отмечаем вторую знаменательную дату: день рождения нашего одноклассника Петра Кузьмича Козлова – тёзку и однофамильца великого путешественника. Вот он, перед вами!

Весь наш класс одновременно ахнул и, сообразив, что это действительно так, зааплодировал, захлопал крышками парт, и я встал, совсем расклеившись уже от счастья, а кто-то попал мне в затылок шариком из промокашки, о котором я мечтал с самого начала урока.

– Тише! Рубинштейн! Положи трубочку на стол… Я жду!.. Ребята! – сказал Роман Ильич, когда изумлённый Витька положил трубочку на стол. – С чем пришёл к своему двенадцатилетию Петя Козлов? В начале урока он сделал великое географическое открытие. Он открыл в Африке пустыню Гоби! – И я вместе со всеми захохотал. – Затем совсем недавно, в отличие от своего великого тёзки и однофамильца, нашедшего в пустыне Гоби две тысячи книг, Петя потерял библиотечную книжку «Одиссея капитана Блада»…

– Да-а… Не очень-то нас хвалят при жизни, – шепнул мне Митя.

Я кивнул.

– Но, ребята, – продолжал Роман Ильич, – я хочу сказать о другом. И вы и я были с Петром Кузьмичом Козловым в двух турпоходах. В отличие от многих, он ни разу не хныкнул, когда было холодно и шёл дождь, когда хотелось пить, а Ковалевская опрокинула бидон с водой. Петя не предлагал бросать жребий, кому чистить картошку, а чистил её сам. Он отдал свою телогрейку простывшей из-за неорганизованности Тертерян, не позволив сделать этого мне, старику. И Пете было несладко… А когда Уланову показалось, что его укусила гадюка, что сделал Петя? Вы побрезговали, а он высосал из улановской пятки яд, которого не было, потому что Уланов не сумел отличить ужа от гадюки. Кроме того, Петя вовремя одёрнул Покрышкина и Федотова, сделавших попытку съесть волчьи ягоды…

– Их Забельская одёрнула, – поправила Маша Романа Ильича так же, как он её насчёт курганов, а я подумал: «Наверно, это на радостях в дни рождения приписывают лишние заслуги и великим людям и не великим, вроде меня…»

– Да, да… простите. Скоро звонок, и я хочу сказать, что, несмотря на отдельные ошибки в учёбе, наш Петя Козлов в день своего рождения и вообще может быть назван Великим Товарищем! Будем брать с него пример. Поздравляю!

Роман Ильич пожал мне руку и преподнёс книгу «Русский географ и путешественник П. К. Козлов».

Все снова захлопали крышками парт, зазвенел звонок. Роман Ильич сказал, разведя руками:

– Не-ве-роятный факт! – и вышел из класса.

Все меня обступили, стали расспрашивать, не родственник ли я путешественника, а многие вспомнили про своих великих и знаменитых однофамильцев. Федотов, который всегда всем завидовал, сказал мне:

– Везёт тебе. Про футболистов небось в календарях не пишут.

А Варфоломеева пожалела, что нам нельзя поменяться фамилиями. Она очень любила меняться.

Я подошёл к тихой-тихой девочке Лине Пруть (она уже решала задачки по алгебре для девятого класса) и сказал:

– Ты хоть и Пруть, а на самом деле Софья Ковалевская и великая алгебраичка.

Лина улыбнулась и тихо сказала:

– У меня через три дня день рождения…