Аня Амасова - Остров забытых сокровищ

– У са-амого си-инего мо-о-ря… К печа-а-льной воде наклоня-а-ась… Стоя-а-ала зеле-о-оная па-альма… Коко-осами сильно креня-а-ась…

В лапах Билли Бомс держал огромный полотняный мешок, из которого уже сыпались утварь, еда и разная мелочовка – все то, что удалось собрать на камбузе и в каютах «Ночного кошмара» во время боя.

– …М-да, вот ведь еще интересная вещица, – разговаривая сам с собой, заметил Билли, разглядывая счеты. – Деревянная. Ни дать ни взять – прошлый век. Старинная, стало быть. Анти-ква-риат!.. Что ж, и ее возьмем. Не пропадать же добру! Не ровён час – намокнет…

И он засунул счеты в мешок, аккурат между колбасой и чьей-то шляпой.

– Так-с, так-с, так-с… А это у нас что? – Пират подхватил покатившееся со стола перо. Чернильная капля упала на его штанину. – Не золотое? Жаль, жаль… Жаль, что не золотое! А не то бы взял…

С трудом подтягивая за собой мешок, Билли неуверенным шагом направился к двери.

– Проща-ай, чужестра-анный корабль!.. Проща-ай, капита-ан корабля-а-а!.. Печа-альная па-аль-ма оста-алась. Любо-овь уплыла навсегда-а-а!.. – Захлопнув пасть, пират отвесил поклон воображаемым слушателям. – Спасибо этому дому – пойдем к другому…

Сильная волна, поднявшая корабль, откинула пса назад. Она расплющила бы его о стену, если бы пират не вцепился в свою неподъемную ношу. И тут Бомс заметил, как скособочилась висящая на стене картина.

Билли Бомс оставил мешок у двери. Задумчиво подошел к стене и пристально рассмотрел полотно. Даже поскреб его когтем.

– Холст. Масло. Изображение затерянного острова. Большая картина неизвестного художника. Размером… – он прикинул пальцами ширину холста, – двадцать на двадцать ладоней… Это сколько же в локтях, стало быть?.. По семь локтей?.. М-да… Брать – не брать? Брать – не брать?

«Брать – не брать?» являлось для Билли Бомса жизненно важным вопросом. Если брать – придется от чего-то отказываться: мешок был полон, как живот обожравшегося крокодила. А если не брать – можно упустить какую-нибудь выгоду.

– А ну как если это анти-ква-риат? – чесал ухо Билли, прикидывая, какой может быть эта выгода в мозговых косточках, и прогоняя парочку зловредных блох одновременно. – Ей же тогда цены нет!!! …А если так, мазня?

Наконец Билли Бомс решился. Вытащив нож, он аккуратно – насколько позволяли обстоятельства и сильная качка – вырезал картину из рамы. Теперь холст напоминал обгрызенную голодными мышами тряпку.

– …а если мазня – купят на подгузники! – Билли Бомс свернул картину и, не без сожаления выкинув из мешка ковбойскую шляпу, засунул к прочей пиратской добыче. – Семь локтей, это сколько, стало быть, в щенячьих попках?..

Дженифыр распахнула дверь капитанской каюты и замерла на пороге. Здесь словно побывало стадо невоспитанных слонов. Вывернутые ящики, опустевшие сундуки… Даже сиденье кресла выпотрошено… Судовой журнал, по счастью, оказался невредим и летал по каюте – из одного конца в другой и обратно. Джен едва удалось поймать толстенную тетрадь и чуть не ползком добраться до сейфа.

Не найдя ключа – из старинного серебра, – Дженифыр сунула судовой журнал в железный шкафчик, плотнее прикрыв не запирающуюся отныне дверцу.

Но даже больше, чем потеря ключа, малышку тревожила зияющая пустотой рама. Что же в ней было? Дженифыр отчаянно пыталась вспомнить. Пейзаж? Нет, не пейзаж. Портрет? Снова нет! Быть может, карта? Да, точно!.. Но что на ней изображалось? Море, суша, небо?.. «Мне нужна карта!» – кричал со спасательной шлюпки Грязный Гарри. «Достаньте мне карту Корноухого!» – требовал он от своих пиратов, надрываясь хриплым лаем.

Карта Корноухого! Так, значит, это была она? Та самая, за которой охотился Одноглазый? Джен расхохоталась. Карта все время спокойненько висела на самом видном месте! Никому бы и в голову не пришло искать ее в раме на стене. В ящиках, под подушкой, в сейфе – где угодно, только не здесь! Какой же хитрюга ее отец!

Но ведь теперь Гончие Псы Океана знают, где находятся сокровища Флинта Котеса…

Джен не успела подумать, какими могут быть последствия, – корабль будто бы взвился в воздух. Малышка едва удержала равновесие. Перестав беспокоиться о пустяках – серебряном ключе и папиной карте, – она помчалась на палубу.

Гигантские волны перехлестывали через наветренный борт. Одна волна едва не смыла Дженифыр, но малышка успела схватиться за шторм-трап.

«Эх, видела бы меня тетушка Кэтрин! – почему-то думалось Дженифыр. – И сестры, и противная Болония! Какая ерунда их книксен! Попробовали бы они удержаться на палубе во время шторма! Визжали бы от страха и шлепались, как лягушки!»

Море вокруг «Ночного кошмара» безумствовало. Беспорядочно толпились гороподобные волны. «Ночной кошмар» то взлетал под самые тучи, то на бешеной скорости скатывался и почти замирал на месте. А потом все начиналось сначала.

Удерживая румпель обеими лапами, Воробушек едва поспевал за волнами. Штурвал скрипел, но пока подчинялся. Трюмы наполнились водой. Водоросли запутались в вантах, и теперь корабельные снасти напоминали сети рыбака-неудачника. По палубе метались растерянные рыбешки.

Гончие Псы Океана старались держаться рядом, всего лишь в трех корпусах от «Ночного кошмара». Но ветер упорно сносил их более легкое судно, и через некоторое время никто на «Кошмаре» уже не мог разглядеть их полосатого флага. Что же случилось с Гончими Псами? Не справились с волной? Просто исчезли из виду? Джен даже не пыталась строить догадки: в этом кромешном аду одному лишь морскому дьяволу было известно, какая судьба поджидает каждый корабль.

– Водоворот!!! – Крик Снежка, едва державшегося на мачте, прорвался сквозь ливень.

– Водоворот! – подхватил Воробушек.

– Воронка справа!!! – надсадно захрипели на корме.

Пираты побросали снасти и помпы. Неправдоподобно широкая яма раскрылась перед ними – словно гигантский монстр зачерпнул кусок моря ладонью, да так и оставил в воде глубокую дыру. Как мышь – в куске сыра. Как крот – в земле. Как снаряд – в борту корабля. Но несмотря на то что море – не земля, не борт и даже не сыр, воронка с каждым мгновением становилась все шире и глубже.