Георгий Краснов - Операция «Сломанная трубка»

Кестюк и Никон поблагодарили девушку и вихрем вылетели из библиотеки.

Они увидели нужный номер на углу красного кирпичного дома. Первый этаж его занимал магазин музыкальных товаров, и из открытого окна на улицу доносилось: «А-арлекнно, Арлеки-ино!..» Ребята завернули во двор, подошли к третьему подъезду и — бегом на третий этаж. Вот и квартира номер двадцать. Перевели дыхание, осмотрели друг друга, Никон пригладил волосы, а Кестюк коротко нажал на кнопку звонка. В ответ ни звука.

— Наверно, дома нет, — расстроился Никон.

— Может, Ядвига Стефановна легла спать, — сказал Кестюк. — Пенсионеры и днем могут спать… как дети. Ладно, позвоню еще.

На этот раз Кестюк нажал на кнопку несколько раз подряд. Ответа не было.

— Зря ждем. Ясно, хозяйки нет. — Никон шагнул к лестнице. — Пойдем лучше обратно в библиотеку…

— А-а, туда мы всегда успеем, — ответил Кестюк. — Нет уж, подождем Ядвигу Стефановну. Может, она в магазин пошла или, может быть, просто прогуляться.

— «Может быть, может быть»… А время-то идет.

— Ты забыл, что библиотекарша сказала? Две недели нам придется просидеть над таким длинным письмом. А Ядвига Стефановна за полчаса все переведет.

Ребята не спеша спустились во двор. Осмотрелись. У стены — целая груда пустых ящиков. Взяли один, перевернули вверх дном и уселись на него. Они решили во что бы то ни стало дождаться возвращения Ядвиги Стефановны.

Солнце поднималось все выше.

— Да мы тут поджаримся, — буркнул Кестюк.

Наверно, полчаса минуло, а в подъезд, в котором жила Ядвига Стефановна, прошел только старик с белой бородкой клинышком.

— И где она только ходит? — проворчал Кестюк и положил тетрадь с письмом себе на голову — уж слишком сильно припекало.

— Да, и где она только все ходит? — услышал он вдруг чей-то ехидный голос. Оглянулся — никого.

— Это ты меня передразниваешь? — повернулся Кестюк к своему товарищу.

— Я? Ты что… — обиделся Никон. — Я думал, это ты сам… дурачишься, девчоночьим голосом разговариваешь…

Кестюк вскочил на ноги.

— Так ты, значит, ничего не сказал?

Никон выпучил глаза.

— Я? Ни слова.

— Интере-есно… — протянул Кестюк. — Больно уж знакомый голос был… Кто же это нас разыгрывает?

Кестюк даже за угол дома заглянул — пусто. Что делать, снова уселись на свою «скамейку». Вдруг позади них сверху сорвался пустой ящик и грохнулся на землю. Кестюк и Никон шарахнулись в сторону. А из-за груды ящиков выскочила… Илемби-разбойница! Ребята остолбенели. А Илемби расхохоталась.

— Что? Не ждали? — наконец спросила она.

— Ты… Как ты сюда попала?

— А вместе с вами.

— Зачем?

— А зачем и вы! — дерзко ответила Илемби.

— А мы ведь… А мы с Никоном… — Не зная, что сказать дальше, Кестюк повернулся к товарищу, но Илемби не дала ему договорить.

— Целыми днями сидите в читальном зале с польским словарем. Так ведь?

— О чем ты говоришь? — Ребята переглянулись.

— Ну что вы притворяетесь? Сколько дней сидят с этим словарем… А сейчас к Ядвиге Стефановне пришли. Я все знаю!

— Ну и ну! — процедил Кестюк сквозь зубы. — Точно, что разбойница… Правильно тебе Ильдер прозвище придумал.

— Фи, тоже мне! — присвистнув, передернула плечами Илемби. — Нашел кого слушать. Твой Ильдер только перед маленькими умеет выхваляться, а у самого… Если хочешь знать, сейчас он ходит и плачется, что ты ему изменил, а я вот взяла и выследила вас. Ни за что бы вы меня не заметили, да там, за ящиками, пахнет чем-то — невмоготу…

— А как ты узнала, что мы ездим в библиотеку? — спросил Никон.

— Я сразу заметила, что вы уж больно сдружились в последнее время. Ну, думаю, неспроста! Потом еще приметила, что вы ребят сторонитесь, а тут на целый день куда-то исчезли. На другое утро села с вами в один автобус — только я в переднюю дверь, с женщинами, — и в город. А чем вы в читальном зале занимаетесь, мне библиотекарша рассказала. Ну, а сегодня прямо в десяти шагах за вами шла — нет чтоб кому из вас обернуться… — Теперь Илемби стояла перед ребятами, виновато потупив глаза, и ковыряла землю носком туфельки. — Теперь скажете, кто такая Ядвига Стефановна, а?

Кестюк уж давно понял: от Илемби так просто не отвертеться. Но он не имел права выдавать тайну письма, не посоветовавшись с Никоном. Поэтому вопросительно глянул на товарища. Тот кивнул.

— Ладно, — сказал Кестюк, — без тебя мы больше ни шагу. А знаешь, Никон, это даже хорошо, что она с нами. Пусть она и начнет разговор с Ядвигой Стефановной. Женщины лучше понимают друг друга. Да, Илемби?

Та заулыбалась в ответ. Но сначала пришлось рассказать ей всю историю, связанную с письмом, пришедшим на имя Акулины Мусимовны. Выслушав их, Илемби тоже сразу загорелась желанием разузнать тайну письма… И тут же — девчонки, они и есть девчонки! — предложила пока поиграть в прятки:

— Время быстрее пройдет! Чего тут сидеть — жариться под солнцем? А тут вон какие кустики кругом.

Кестюк с Никоном не согласились. Так-то так, но вдруг, пока они прячутся, Ядвига Стефановна пройдет?

— Да ведь кто-то один все равно здесь будет! — засмеялась Илемби.

Первому досталось водить Кестюку. Потом водил Никон и долго не мог никого отыскать — Кестюк с Илемби спрятались в самом дальнем углу двора, за кустами акации. А Илемби повезло и тут — искать ребят ей не пришлось. Только было прокрались они за куст сирени, как услышали ее приглушенный голос:

— Мальчишки, выходите! Ядвига Стефановна пришла!

Кестюк с Никоном выскочили как ошпаренные и, увидев, что Илемби улыбается, подумали, что она их обманула. Заметив их вытянутые, обиженные лица, она громко расхохоталась:

— Ой, какие вы!.. Правда, правда, я ее сразу узнала. Она седая совсем, в руке книга…

— В который подъезд зашла?

— Вон туда, в третий. В который вы заходили. Я даже поздоровалась с ней, вот!

— Ну, пошли. — Кестюк, открыв дверь подъезда, пропустил Илемби вперед. — Первая ты зайдешь. И объяснишь, зачем мы пришли. Ладно?

Седая худенькая старушка, не спрашивая ни о чем, провела их в комнату, усадила на диван, вынесла из кухни стул.

— А макулатуры-то у меня нет, — сказала, оглядывая всех смеющимися глазами. — Унесли уже макулатуру… Может, чаю попьете, а?

Видно, пионеры часто навещают ее, догадался Кестюк. Но вот, приглядевшись к гостям повнимательнее, она удивилась чему-то, подошла к столу, надела очки.

— Вы, кажется, у меня в первый раз… Я не ошибаюсь?

Кестюк ткнул Илемби пальцем в бок. Та сразу вскочила и выпалила одним духом:

— Да, мы к вам в первый раз, Ядвига Стефановна!

— Вот тебе и на! Первый раз, а знаете, как меня звать-величать! — удивилась хозяйка. — Наверно, часто ходили в нашу библиотеку?