Наталья Евдокимова - Кимка & компания

– Мы и сами домой хотим, – говорит Астя. – Мы так подолгу в гостях быть не привыкли.

Она это ещё договорить не успела, а мы уже на землю перемещаемся. А как только на земле оказались, то нас сразу схватили – и в заточение. Мы, конечно, упирались, пинались и пытались сбежать, но наши похитители всё предусмотрели и держали нас на вытянутых руках. В темницу забросили и говорят:

– Пока вы тут летали, мы подумали и решили, что вы опасные. Так что вы пока здесь посидите, заодно вам развлечение.

Мы хотели доказать, что неопасные, но наши похитители ушли уже, громко топая. А один вернулся, к нам заглядывает и спрашивает:

– Ну, как сидится?

– Да не очень, – говорим мы. – Побег готовим.

– Тогда не буду мешать, развлекайтесь, – говорит он и скрывается.

Вокруг темно. В соседних камерах, наверное, Демид с Заром сидят. И так тоскливо стало, что Астя песню запела про то, как мы шли по шуршащему полю, и навстречу нам вышли трое, и все с разных сторон, и как нам от этого было весело. Пока Астя пела, Захар успел пятьдесят кругов по нашей темнице намотать.

– Почва, – говорит, – в этой темнице хорошая, можно горох высаживать или малину. Только темно.

А Астя говорит:

– Давайте теперь по коридорам погуляем.

Подходим мы к дверям темницы, а они даже не заперты. А за дверями охранник сидит и книжку смешную читает.

– Что это, – спрашиваем мы, – у вас двери не закрываются?

– Такая вот у нас неволя, – говорит он. – Всё на совести держится.

Пришлось нам через окно убегать, потому что так вроде бы честно получилось. Астя потом ещё на верхушку башни, в которой мы сидели, по лестнице забралась и оттуда нам рукой помахала, а потом спустилась на землю и там тоже нам рукой помахала.

– Это не значит, – говорит она, – что я ухожу куда-то. Это значит, что у нас совесть чистая.

– Надо, – говорит Захар, – пойти туда, где не только совесть чистая, но и всё вокруг тоже незапятнанное.

Мы только направились по Захаровой задумке, как навстречу нам толпа девчонок идёт. Все Астиного возраста, с дикими косичками, хвостиками. На нас грозно посматривают и только на Астю – ласково.

– Стойте, пацаны! – кричат. – Ни шагу дальше.

– Что-то чем дальше, тем опаснее, – говорю я. – Так на нас в конце концов и тигр напасть сможет, и даже безобидный хомяк.

Я это говорю, а мы все, конечно, дальше идём, потому что нельзя отступать перед толпой девчонок. Только Астя притормаживать стала, а толпа девчонок – пятиться.

– Вы всё не так делаете! – кричат девчонки. – Пусть Астя к нам идёт, а вы на месте стойте! Потому что Астя лучше всех, а вы, значит, Асти ничуть не лучше.

Астя тогда совсем остановилась, и мы остановились.

– Вы нас совсем запутали! – кричат девчонки.

– Вы тоже! – кричим мы им.

Толпа девчонок стала на месте топтаться, переступать с ноги на ногу и ныть.

– А-а-а! – заревела одна девчонка. – Я себе всё не так представляла!

А другая говорит:

– А я себе вообще ничего не представляла, но тоже не так!

А я им говорю:

– Я лично себе вас вообще никак не представлял – и вроде ничего, спокоен.

Тут девчонки загудели все хором, чуть на меня не набрасываются, и я только слышу:

– Все вы, мальчишки, такие!

Захар, конечно, вперёд шагает.

– Мы разные! – говорит.

А Астя в это время за моей спиной прячется и тихо шепчет про «спаси».

– Ты чего, – спрашиваю я у неё, – трусиха такая, каких-то девчонок испугалась? Они к тебе доброжелательно настроены, не то что к нам с Захаром.

– Ничего ты, Кимка, не понимаешь, – говорит Астя и ко мне прижимается.

А девчонки все до единой рукой махнули, говорят:

– А, как получится, так и получится! – и давай к Асте бежать.

Кто руку ей стал жать, кто цветы дарить, а потом они стали нашу Астю в воздух подбрасывать.

– И правда! – кричит Астя из воздуха. – Благожелательно настроены!

А девчонки говорят Асте:

– У нас есть про тебя стихи, песни, пословицы, легенды!

– А про меня? – спрашиваю я, но девчонки в ответ только язык показывают.

Астю уже на землю поставили и давай шушукаться с нею. Что-то болтают, ничего не разобрать, но Астя улыбается. А потом они все вместе шаг в сторону сделали, и Астя с ними. Потом ещё один шаг в сторону, и Астя шагает. И на меня смотрит печально так.

– А помнишь, – кричу я в их сторону, – Астя, как мы с тобой в космос летали?

– Помню, – грустно говорит Астя.

А девчонки визжат:

– Не слушай его, не слушай его!

И так громко они завизжали, что Астя ладони к ушам приложила и к нам побежала.

А я говорю:

– Я тебе, Астя, ещё многое хотел напоминать.

– А что мне напоминать, – говорит Астя, – если у меня память хорошая и я всё сама хорошо помню?

– Мало ли, – говорю я, а сам с девчоночьего коллектива глаз не свожу.

И они на Астю прощальным взглядом смотрят и говорят:

– Мы будем помнить тебя вечно, пока память дырявая не станет, всё-таки мы девчонки.

– Я тоже, – говорит Астя, а я её за рукав крепко держу.

А Захар в это время уже вперёд шагает, потому что тоже помнит, что хочет пойти туда, где всё незапятнанное.

Захар нас к морю привёл, а по морю в неизвестность тропинка тянется – вся изо льда. Только вокруг лето, деревья зелёные, и как эта тропинка на тёплой воде держится – непонятно. Мы по ней шагать стали, и она ничего так, крепкой оказалась. И, чтобы идти быстрее, заказали нашему волшебнику коньки. А волшебник у нас нежадный оказался, даже про Захара не забыл. На коньках получалось быстрее ехать. Только тропинка узенькая, а мы здорово разгонялись – так что к самому краю подъезжали, но вовремя сворачивали.

И заехали мы так далеко, что берега уже не видно было. Только тропинка посередине, а вокруг – вода. И дельфины тропинку перепрыгивают, а за ними – акулы.

Смотрим – впереди на тропинке человек сидит и костёр разжигает.

– Чего это, – говорим мы ему, – костёр разводите?

– Это, – говорит человек, – у меня такая идея, чтобы вам тропинку растопить, и вы дальше проехать не могли.

– А это вам зачем? – спрашиваем мы.

– Это мне ни за чем не надо, – обижается человек. – Это я просто так делаю, от души.

Мы не стали ждать, пока у нас дорога прогорит, а в воду плюхнулись, переплыли пару метров и снова на тропинку вылезли. А там у края тропинки дети стоят в рубашках и шортах, держат флаги на палках и гордо в небо смотрят.