Наталья Евдокимова - Кимка & компания

И вот мы стоим в пустой степи, жарит солнце. Астя загорелая и в сарафане. Мы смотрим – вокруг никого нет. И дышим летним воздухом.

– Интересно, – говорит Астя. – Если шамана тут похвалить, он в своей юрте чихать будет? – и тут же добавляет: – Хороший шаман, полезный.

– Я, может, тоже таким буду, – говорю я. – Лет через двести.

И вдруг на горизонте появляются люди – и справа, и слева, и спереди, и сзади. Они подходят всё ближе. И чем ближе они подходят, тем знакомее становятся. А потом мы их совсем узнаём:

наших мам и пап, Астиных, Зара

бабушек и дедушек

волшебника

соседей…

Они идут и трубят в дудку – одну, по очереди.

А когда останавливаются, то говорят нам:

– Мы всё осознали и теперь хотим с вами идти.

Наш папа добавляет:

– Вообще-то нам сложно, но мы держимся.

А мама говорит:

– К нам там какой-то паук домой пробрался и паутину вокруг телевизора сплёл.

А волшебник спрашивает:

– Я не помню, у вас какие-то желания остались?

– Остались, – говорю я. – Захар пусть не меняется, а меня с Астей, Демидом и Заром до семи лет откат и те. А их, – и показываю на мам, пап и всех остальных, – до пяти, потому что мы их перевоспитывать будем. Шамана лет до десяти откатите, ему понравится.

– А меня? – говорит волшебник.

– До скольки хотите, – разрешаю я.

– Тогда я до семи лет себя откачу, потому что перевоспитываться мне не хочется.

Греет летнее солнце, на загорелых плечах шелушится кожа, но всё-таки мы снова какие-то новенькие. Я смотрю на Астю, как она переминается с ноги на ногу, и обнимаю её, потому что она классная девчонка, хоть и вредная.

А Астя говорит:

– Я, Кимка, ничего говорить не буду, потому что в таких случаях молчать полагается.

– Молчи уж, – говорю я ей.

А Захар уже далеко ушёл, и вот он идёт, широко размахивая руками, и кричит нам:

– Давайте скорее! Я уже заждался!

Но не останавливается и продолжает идти вперёд.

Привет. Это снова я, Демид. Кимка всё правильно рассказал, но я хочу рассказать по-своему. Про то, что я видел. Про тех, кого я видел.

А я видел их.

Много.

Подолгу.

Они давно выросли из моих одёжек.

Они спали, когда я рос.

Они даже понимали меня, но я им был неинтересен.

Я рисовал миры, а они видели каракули.

Они говорили со мной, но не слышали ни слова из того, что я говорю.

Они ругали меня, потому что умеют.

Я путешествовал, а они не знали.

Растворялись в телевизоре и засыпали снова.

Потому что устали.

Потому что взрослые.

Взрослые.

Но теперь-то всё будет по-другому.

Для всех.

Я знаю, Кимка постарается.