Дмитрий Емец - Таинственный Ктототам

– Клоун какой-то! – возмущенно сказала тетя Света. – Ах да! Николай! Радуйся! Гладильный агрегат мы покупать не стали!.. Оказалось, он бьется током! Хорошо еще, что, включая его, я догадалась встать на мокрое!

Папа закашлялся.

– Ничего смешного! – строго продолжала комбинирующая тетя. – Я рисковала ради вас жизнью! Зато на сэкономленные деньги мы купили сушилку!

– На какие сэкономленные деньги? – напрягся папа.

– Ну как же! Мы же договорились, что будем покупать гладильный агрегат, но не купили! Вот и экономия! Ну иди поспи немножко! Завтра тебе ехать за машинкой и сушилкой!..

Папа посмотрел на совершенно счастливую маму, которая уже мысленно стирала на своей вечной машинке и засовывала белье в вечную сушилку, и, вздохнув, пошел спать.

Утром папа поехал в Ялту. С папой ехала Катя, которая должна была показывать дорогу по самой Ялте. Катя, пропустившая школу, была в отличном настроении. На коленях у нее лежал огромный альбом репродукций.

– Знаешь, как мы его купили? – спросила она. – Мы с тетей Светой зашли в книжный! Она видит – мне понравился этот альбом, и говорит: «Этой книге нет цены! Я с удовольствием отдала бы за нее последнее… Кстати, а моя московская скидка в двадцать процентов у вас действует?» – «Не действует», – отвечает ей какая-то тетенька. – «Почему нет? Где ваша начальница?» – «Я хозяйка». – «Как? Вы хозяйка? А начальница тогда кто?» Минут пять они так поговорили, и ей моментально сделали скидку!

Днем папа вернулся из Ялты с машинкой и сушилкой, а вечером дядя Бубубу и тетя Света уехали. Гавриловы в полном составе прощались с ними у ворот. Рита обнимала тетю Свету за ногу и целовала её в колено, но когда тетя Света сказала, что заберет такую хорошую девочку в Москву, унеслась от нее с громкими воплями.

Художник Федор тоже стоял у ворот и размахивал носовым платком с таким рвением, словно его уносило в бушующее море и он звал на помощь. Дядя Бубубу издали показал ему паспорт, но Федор сделал вид, что не заметил, и лишь стал размахивать платком еще энергичнее.

В воскресенье каждый занимался своими делами. Катя пыталась превратить шторы в батик. Мама электролобзиком распиливала доски, намереваясь сделать из них насыпную клумбу – огромный ящик для цветов. Вика с отчаянными криками гонялась по улице за цвергпинчерами. Во время прогулки ее крошечные собачки обнаружили дохлую ворону. Вначале в вороне вывалялся Вильгельм, а пока Вика его ловила – Ричард. Оба малыша решили, что такая маскировка увеличит их шансы в охоте на диких кабанов.

– Дурдом! Английские принцы почухались в вороне! – сказала Алена.

Она слушала аудиокнигу «Три мушкетера» и находилась под впечатлением. Особенно когда герцог Бекингем на двух страницах перечислял, как в их первую встречу была одета французская королева, проявляя при этом такие познания, словно в свободное время подрабатывал портным.

Днем пришел уставший Федор. С утра он искал тигренка, но нашел только восторженную тетеньку-певицу, которая голосом разбивала бокалы, а потом поймал в ногу клеща. Этого клеща художник вытащил петлей из нитки и теперь вернулся домой умирать.

Умиралось Федору плохо. Минут двадцать он громко стонал у себя во времянке, пока дядя Марат не рявкнул на него через забор. Вчера кто-то выдернул половину хвоста у бешеной курицы Моховых, и дядя Марат подозревал Федора, хотя тот клялся, что он вегетарианец.

– А кто у нас недавно в гостях всю колбасу слопал? – шепотом спросил Петя.

– Колбаса – это другое! В колбасу мяса почти не кладут! – быстро парировал Федор.

Убедившись, что умереть ему спокойно не дадут, художник выпросил у мамы Гавриловой ее велосипед, потому что у своего он с утра проколол колесо, и опять куда-то уехал.

Риты, Саши и Кости не было видно вот уже целый час. У мамы было уникальное чутье, выработанное многолетней практикой. Пока малыши вертелись под ногами, жаловались друг на друга или ныли, мама знала, что все в порядке. Но если они вдруг исчезали, это означало, что они или что-то разбирают, или наливают в розетку, например, перекись водорода, чтобы выделить чистый водород, а из него изготовить гелий.

На поиски мелочи мама отправила Катю. Катя привычно отозвалась, что не надо было заводить столько детей, но все же пошла. Пропавшие родственники обнаружились в дальней комнате. Подперев дверь стулом, Рита, Саша и Костя сидели на корточках и топили в банке громадного жука, придерживая его сверху пальцем. При этом Костя поджаривал его солнечным зайчиком через лупу.

Просунув в дверь голову, Катя услышала, как Саша жалуется Косте:

– Почему жук не топится? Он что, водоплавающий, что ли?

Катя ворвалась в комнату и ухватила Сашу и Костю за уши. Жука она выпустила за окно, и, оставляя мокрый след, тот тяжело пополз по подоконнику. Обиженный Костя завыл и попытался укусить Катю за руку, но схлопотал щелбан, обиделся и отправился искать саблю, чтобы зарубить сестру на месте.

Катя подняла с пола банку. Вода в банке была необычного цвета и покрыта пленкой.

– Ты что, туда постное масло налил? – спросила она у Саши.

– Не скажу! Рита, тихо!

– Я сама вижу, что масло! Зачем?

– Не сказу! Не сказу-у! – завопила Рита, которой тоже хотелось чего-нибудь не сказать.

– Да не говори! Я у тебя в глазах правду прочитаю! Она там черными буковками написана! – сказала Катя, наклоняясь.

– Не написана! – заявила Рита, но все же торопливо закрыла глаза и сверху для надежности прикрыла их ладонями.

– Вы небось налили туда масла, а потом еще уксуса и соды!

– Не соды! – сказала Рита, сумевшая расколоться даже с закрытыми глазами.

– Ага! Значит, соль! Соль, да?

Саша молчал. Потом не выдержал и горячо сказал:

– Кстати говоря, соленая вода выталкивает! Масло тоже выталкивает! Масло и соль вытолкнут друг друга, банка будет пустая, и жук спасется!

Катя хмыкнула и, неся перед собой банку как улику, отправилась сообщать маме, что ее сын Саша переводит продукты. Саша тащился за ней, потирая свое красное ухо.