Дмитрий Емец - Таинственный Ктототам

Затем он за рукав утащил в соседнюю комнату Костю и с ним вместе стал вынашивать планы мести. Вскоре оба злодея подманили к себе Риту и стали ее подучивать. Рита была как маленький берсерк. Делала всё, что велели ей братья. Они говорили: «Иди крути за шнурок ботинок и обливай Катю водой из брызгалки!» И Рита шла размахивать ботинком и обливать Катю водой. А оба героя отсиживались за дверью и дистанционно ею руководили.

Рита сходила с ботинком и брызгалкой один раз, потом другой, а в третий раз вместо Риты по лестнице поднялся папа, и оба брата были посажены думать на стулья. На стульях они ерзали и вертелись, пытаясь прыгать так, чтобы с ними вместе прыгали и стулья. Какое-то время им это удавалось, а потом Саша случайно протаранил своим стулом стул Кости. Костя упал и разревелся.

Это переполнило чашу папиного терпения.

– Ну всё! – сказал он, подхватывая Сашу на руки и перенося его за стол. – Чего всякий ребенок боится на самом деле – так это свободного времени. Ты страшишься свободного времени, ребенок?

Саша торопливо замотал головой.

– А я вот боюсь твоего свободного времени! Ты сделал уроки на понедельник?

– Я взорву школу! – предупредил он.

– Это да, само собой. Но начать надо с уроков… Что у нас там задано? Ага, прочитать «Дюймовочку»!

– Не-е-ет! Не сегодня! Сегодня я болею! – быстро сказал Саша.

– И чем же ты болеешь? – заинтересовалась Катя.

Саша с подозрением покосился на нее. Катин голос звучал участливо, но Саша ему не слишком доверял.

– Так что у тебя болит, Сашенька? – допытывалась Катя.

– Я забыл, – уклончиво ответил Саша.

– Ну хоть приблизительно!

– Приблизительно всё. Проще составить список, чего у него не болит! – влезла Алена, и они вместе с Катей принялись составлять краткий список того, что болит у Саши, когда нужно делать уроки.

Пока составляли, папа нашел Саше «Дюймовочку». Саша быстро сосчитал количество страниц и, наконец определившись со своим диагнозом, улегся на книгу щекой.

– У меня жар! – сообщил он.

Сашину голову поднимали, но она опять падала. В пальцы ему вкладывали книгу, но книга выскальзывала из ослабевших рук. Наконец Сашу привалили плечом к стене и подперли подушкой.

– Я хочу в туалет! – быстро сказал Саша. Почему-то именно с этой фразы у него начиналась любая мыслительная деятельность.

– Терпи!

– Я не могу терпеть!

Пока Саша сидел в туалете, Алена следила за ним в щелочку.

– Он там воду пьет!.. А теперь шампунь переводит, чтобы мыльные пузыри сделать! – комментировала она. – Ай! Жжется!

– Что жжется?

– Он меня заметил и щелочку жидким мылом заливает! А еще стиральным порошком бросается!

– Не ябедничай! – сказал папа, но мама уже кинулась стучать в дверь. К стиральному порошку она относилась с трепетом. Особенно теперь, когда у нее появилась новая стиральная машинка.

Извлеченный из ванной, Саша опять получил в руки «Дюймовочку». Чтобы не оставлять его с печатным словом в одиночестве, папа перенес свой ноутбук за кухонный стол. Саша сидел с книгой и рассматривал картинки. Временами он художественно обвисал и пытался сползти под стол. Или царапал ногтем края страниц, подтачивая их, как мышь подтачивает бумагу.

– Ну! Почему я ничего не слышу? – говорил папа.

– Му-му-му… – начинал бубнить Саша, не глядя в книгу.

– Про «Муму» в пятом классе будешь читать! Пока читай «Дюймовочку»!

– «Дюймовочка». Книга. Хорошая книга. Написал писатель, – бубнил Саша, глядя в потолок.

При этом руки Саши вытворяли невероятные вещи. Они то стыковались за спиной, то забредали под майку, то начинали обкручивать вокруг пальцев кухонное полотенце. Примерно такие же фокусы проделывали и ноги. Они обматывались то вокруг рук, то вокруг ножки стола, то одна вокруг другой так, что колени вообще исчезали, и казалось, что у Саши нет ни одного сустава. Временами большой палец ноги ухитрялся оказываться даже во рту.

Шло время. Саша все читал, перелистывая «Дюймовочку» через две страницы и лихо домысливая содержание по картинкам. «Ну она с кротом чего-то там сделала… ну на ласточку зачем-то влезла… Чушь, ласточка бы не взлетела! У нее подъемная сила маленькая!» Наконец с чтением было покончено, и со словами «ну она на ком-то там поженилась» Саша стал делать русский. Где-то в конце первого получаса усердного труда папа заглянул к нему в тетрадь и увидел, что написано только «Дамашнеа работа» – и ничего больше.

– Исправляй «а» на «о»! Ты вообще думаешь, когда пишешь? – возмутился папа.

Справедливо возразив, что не может сразу и писать, и думать, Саша исправил. Работа стала «дамошней». Папа тихо взвыл:

– Что ты делаешь?! Ты не то «а» исправил! Исправляй обратно!

Саша исправлять не стал, а быстро нарисовал черточки, похожие на волоски на лапах жука.

– А это что?

Саша объяснил, что это «зачеркивание зачеркивания зачеркивания». То есть, когда ты зачеркнул неправильно, ты зачеркиваешь зачеркивание, а если потом оказывается, что не надо было зачеркивать, то зачеркиваешь зачеркивание первого зачеркивания, и все сразу понимают, что ты имел в виду.

Кое-как Саша одолел еще строчку, после чего заявил, что устал.

– Хорошо, – согласился папа. – Отдохни! Присядь сто раз!

Саша радостно сорвался со стула. Считал он не слишком хорошо, поэтому вместо раз ста присел двести, из которых последние сто просто подлетал к потолку.

В ванную, как дохлого удава волоча за собой колготки, зашла Рита и бросила их в таз для стирки. Скорее всего, ее прислала мама, потому что Рита обожала выполнять несложные поручения.

Глядя, как папа возится с черепахой, Рита сказала:

– Я тозе хочу своего звеля! У всех есть, у меня нет!

– Тебе нельзя «звеля». Ты его затискаешь, – заметил папа.

В приступе нежности Рита нередко сжимала животных так сильно, что их отнимали у нее полуживыми. Единственным, кто выдерживал ее объятия, была уличная собака Мальчик, который весь был в клещах и покрыт засохшей грязью по самые уши.

Именно поэтому мама и папа пока не заводили Рите личное животное, и ее это до крайности огорчало.

– Хочу звеля! Посла говолить маме! Хочу-хочу-хочу! – сказала Рита и, повторяя одно и то же, чтобы не забыть по пути, ушла.

Папа вернулся доделывать с Сашей уроки и обнаружил, что возникли проблемы. Нет, стул был на месте. И учебник на месте. И тетрадь с дневником тоже. И пенал. Не хватало только одной мелкой и вредной детали – самого Саши. Первым делом папа проверил, на месте ли обувь. Обувь была на месте. Значит, на улицу Саша не выходил. Папа некоторое время поискал его, но не обнаружил.