Ирина Мазаева - Большая книга ужасов – 66 (сборник)

– Знаешь… – Сашка вышел из ступора. – Можно я все-таки спрошу у тебя. Только обещай сразу меня не убивать.

– Хорошо, не убью. Что ты хотел спросить?

– Да все то же. Про твой страх огня. Про твои сны. Что с тобой случилось, Женька? Почему ты так боишься огня? Ты ведь так и не ответила тогда, в кафе…

Женька насупилась: Сашка пытался залезть в ее страхи!

– Женька, ну пожалуйста, скажи мне. У меня ведь от тебя нет секретов.

Женька помедлила немного и… решилась.

– Все просто, Сашка. Когда я была маленькая, мы жили у каких-то родительских друзей на даче. Взрослые ночью ушли купаться. А дом загорелся. Я была слишком маленькая, чтобы убежать… – Она помолчала. – Это было так страшно! И так больно… И… Мне до сих пор снится огонь и как я в нем сгораю. Помнишь, в прошлые выходные у тебя мне приснился кошмар? Это тоже был сон про пожар. Я ужасно боюсь огня, ты прав.

– А, понятно.

Женька рассказала о своем страхе и теперь пыталась понять, стало ей легче или нет. Ведь раньше она никогда никому об этом не говорила! Вроде как стало легче. А потом мысли снова вернулись к более актуальным вещам.

– Сашка… Я тут подумала… – начала она.

– Что?

– Ведь получается, если я их вижу, я – избранная? А еще я вчера… – но договорить она не успела.

– Ой, Рыжова… И Карпов! Ой, мы не хотели. Простите, – за гаражи неожиданно заглянули Никитина с Пожинской и тут же, хихикая, рванули прочь.

Прозвенел звонок.

На следующей перемене подружки загнали ее в угол:

– Колись, Рыжова, вы там что с Карповым, целовались?

– Ни с кем я не целовалась! – почему-то покраснела Женька. – Ну девчонки, ну правда. Карпов мне такой же друг, как Руденко или Мишин. Просто так. Просто парой слов перекинулись. Не понимаю, чего вы ко мне пристали. Ага! Поняла! – Она вспомнила, что лучшая защита – нападение: – Ты, Ленка, на Руденко поглядываешь, да? Вот тебе и кажется, что все кругом целуются! А ты, Рис, заодно. Влюбились! Вы влюбились! И вам теперь кажется, что все кругом влюбляются! Ага!

И теперь уже пришлось оправдываться Никитиной с Пожинской.

А вечером, когда Женька пришла из музыкальной школы и села писать заданное на дом сочинение, ее изводил Лешка:

– Че, записки сумасшедшего пишешь? Пиши-пиши! Только вы с Сашкой реально психи! Мелкая, ты сама-то веришь в свои россказни или шуткануть решила? Или сама себе напридумывала, а потом сама поверила? Не, а че? Зачет. Сама рассказываешь, сама веришь – и жизнь удалась.

– Да ты же сам читал дневник художницы, – напомнила Женька.

– Я листки какие-то читал. А где вы их взяли – знать не знаю. Тупо не видел. А Санек что, реально тебе поверил? Повелся на всех этих их ? Как ты говоришь, жрецов ?

– А по-моему, ты мне просто завидуешь. Ведь после того что произошло летом в Рускеала, глупо не верить в сверхъестественное. Летом были Сашкины приключения, сейчас мои, а ты в пролете. Вот и завидуешь. Ты сам хочешь быть героем. Избранным. Сам хочешь видеть их . Вот и не веришь мне. Нам. Завидуй молча!

– Че там творится-то? Ничего там не творится! Либо я это увижу сам, либо вы психи!

– Все, с меня хватит! Я больше не буду с тобой разговаривать! – вышла из себя Женька. – Не хочешь – не верь. Мне все равно! Только не мешай мне делать уроки!

– Не, а вы с Сашкой…

– Ма-ма! А мне Лешка уроки делать мешает!

– Ябеда, – обиделся Лешка и замолчал.

В середине ночи Женька проснулась от запаха гари.

Покрутила головой спросонья, принюхалась. А потом прислушалась. Их комната была разделена на две: один угол у Женьки, второй – у брата. Обычно Лешка во сне громко сопел (самодельная перегородка не спасала), но сейчас никаких звуков с его половины слышно не было. Женька встала и на цыпочках прокралась к нему: Лешкина кровать была пуста.

В комнате и во всей квартире было тихо. Женька вышла в коридор, заглянула на кухню, в туалет… Брата нигде не было. «Странно, – подумала она, – куда он мог деться среди ночи? Наверное, надо сказать родителям…» Она сначала поскреблась, а потом толкнула дверь в их спальню… Родителей не было. Женька зачем-то встряхнула одеяла, заглянула в шкаф. Их не было! Ни родителей, ни Лешки. Куда, куда они все могли подеваться среди ночи?!

Женька выскочила в коридор и снова почувствовала запах гари. Она принюхалась. Подошла к входной двери… Пахло с лестничной клетки. Там точно что-то горело! Только везде по-прежнему было тихо. Так, по крайней мере, Женьке показалось сначала. Но прислушавшись, она различила за дверью какие-то странные звуки. Запах гари усилился.

Неужели пожар? Тогда надо звонить пожарным! Чтобы проверить свои опасения, Женька распахнула входную дверь. В подъезде было темно, и в темноте, кажется этажом ниже, что-то потрескивало. Женька потянула носом воздух – пахло дымом. Она озадачилась: спуститься вниз посмотреть или сразу звонить «01»?

И тут же где-то внизу с оглушительным треском что-то лопнуло. И вверх по лестнице рванулся огонь. Пламя взревело, и в этом пламени как бумажные горели и скукоживались стены, открывая страшные черные провалы неизвестно куда… Женька, вскрикнув, попятилась: домой! Она резко распахнула дверь своей квартиры и… влетела прямо в дым и жар.

Она стояла в цехе обжига. Было жарко и душно. В оранжевом свете можно было различить кирпичный бок печи, те же неясные тени… И голоса. И ярко-красная, неестественно красная глина волной выплеснулась к ногам Женьки и тут же обожглась, обуглилась, пошла трещинами, раскололась на черепки, красные по центру и черные по краям. Сверху их накрыла вторая глиняная волна, третья… Женька рванулась назад, но больше никакой двери за ее спиной не было. Только стена. Бежать было некуда – только смотреть, как у дальнего конца, у топки печи, стояли люди. Они что-то делали – тени метались по стенам, прыгали, вырастали временами до десятиметровой длины, пропадали и появлялись снова.

Дышать было уже нечем. Кругом все горело. Казалось, горели и дымились печи, стены, даже пол горел и дымил. Женька задыхалась от гари и ужаса, ей хотелось кричать, но крик не мог вырваться из вмиг пересохшего горла. Бежать! Но бежать было некуда, да и тело ее не слушалось.

И вдруг какая-то тень метнулась в ее сторону. Кто-то, один из жрецов, уверенно двигался прямо к ней… Женька зажмурилась… А когда открыла глаза, перед ней стоял какой-то черный, горящий оранжево-красным пламенем человек. И тут она закричала.

– Да вашу мышь! – взвыл Лешка, не вылезая из-под одеяла. – Ты достала меня своими кошмарами!

Женька с бешено бьющимся сердцем сидела на кровати, обхватив колени.

– Это не я! Это… само! Радуйся, что они тебе не снятся! – огрызнулась она в темноту.

Заснуть больше не удалось. Женька едва дотерпела до школы, чтобы на первой же перемене кинуться к Сашке и все рассказать. Но… Он ее опередил: