Павел Бляхин - Красные дьяволята (журнальный вариант)

— А ты не брешешь? — усомнился Мишка.

— Что-о?! — взбеленился Махно. — Слово атамана свято, как у господа бога. Начинай, Битюк!…

— Ладно, коли так, — отозвался Мишка, вставая в боевую позицию. — Только как будем драться — по правилам бокса или куда попало?…

— Бокса? — верзила вытаращил глаза. — Яка бокса? Та я ж тебя и без боксы пришибу, як червя!

— А ну, давай, верблюд! — подзадоривал Мишка, спокойно стоя на месте. — Попробуй пришибить буденовца!

— Бей его, Битюк! — завыли бандиты, плотной стеной окружая бойцов. — Цель в ухо!…

Битюк сжал свой огромный кулачище и размахнулся изо всей силы. Мишка мгновенно пригнулся. Кулак просвистел в воздухе, верзила пошатнулся и получив крепкий удар в челюсть, повалился.

— Получай задаток, кабан! — крикнул Мишка.

Бандиты ахнули:

— Вот так звезданул, петушок!

— Давай, давай Битюк!

— Катай его!

Разъяренный Битюк в бешенстве бросился на Мишку, нанося беспорядочные удары куда попало. Ловко отражая нападение, Мишка с поразительной быстротой бил противника по рукам, заставляя его плясать вокруг себя, как медведя на цепочке.

Махно и бандиты хохотали от удовольствия, свистом и криками подбадривая Битюка.

Но тот, уже избитый в кровь, вторично отскочил от Мишки, задыхаясь от бессильной ярости.

— Ну я ж тебя убью, собака! — прохрипел Битюк и, наклонив мохнатую голову, быком ринулся на Мишку, направляя удар в живот.

Но Мишка, как кошка отпрыгнул в строну и с такой силой трахнул Битюка кулаком по затылку, что тот всей своей огромной тушей грохнулся на пол и забороздил носом.

Не дав противнику опомниться, Мишка вскочил ему на спину и придавил коленом шею:

— Ну что, верблюд, сдаешься, или еще поддать?…

— Та вже ж, щоб твои очи повылазилы! — прохрипел Битюк.

— То-то же, вперед буденовцев не трогай.

И, толкнув Битюга ногой в зад, Мишка направился к выходу:

— До скорого свидания, разбойники!

Но Битюк-отец загородил ему дорогу.

— Куда прешь?…

— Как, куда? Ваш батька обещал мне свободу, если я побью твоего дурня.

На лице Махно появилась злорадная усмешка:

— Верно, Битюк, дай ему сотню хороших плетей, и пусть уходит, если сможет… И баста!

Смертельно оскорбленный Мишка бросился на казака с пистолетом и попытался выхватить у нею оружие. Но Битюк-отец успел перехватить Следопыта и поволок его во двор.

Здесь Мишка увидел картину, достойную времен Тараса Бульбы.

Посредине двора красовалась поставленная «на попа» бочка с выбитым дном. Вдребезги пьяные бандиты, кто чем мог черпали из нее самогон и, запрокинув головы пили, пока не валились с ног. Трое уже спали, развалившись посредине двора. Один отчаянно отплясывал гопака под губную гармошку, другие во всю силу легких горланили песни.

В конце двора стоял большой сарай, около которого весело фыркали две верховые лошади гнедой масти и одна черная, как вороново крыло. Прислонившись спиной к запертой двери сарая, тяжело дремал сторож вероятно, тоже пьяный. Сюда-то и привел Битюк Следопыта.

— Эй, Петро, отчини дверь, — потребовал Битюк, толкнув ногой сторожа.

Сторож недовольно пробурчал что-то себе под нос, с трудом нашел карман и, вынув ключ, начал возиться у замка.

— Вот проклята дирка! — ругался сторож, тыкая ключом мимо замка. — Засорилась, чи що?

Пока пьяный сторож возился с замком, Мишка огляделся и заметил, что в десятке шагов от сарая в высоком заборе не хватает одной доски.

Сторож продолжал канителиться с замком, ругая на чем свет стоит неуловимую «дирку».

Битюк, крепко державший за руку Мишку, разозлился:

— Да ну, пьяная морда, дай сюда ключ!

Оттолкнув плечом сторожа, Битюк схватил правой рукой ключ, тем самым освободив одну руку Мишки. А через мгновение он уже опрокинулся на спину, получив страшный удар в челюсть.

Одним прыжком Мишка очутился около вороной лошади, которую давно уже держал на примете. Вскочить в седло и дать шпоры коню для него было делом одной секунды. И прежде чем Битюк очухался и поднял крик, он уже мчался к забору, боясь только, как бы конь не задел ногами за доску. Но лошадь словно птица, распласталась в воздухе и чуть коснувшись земли по ту сторону забора, понеслась дальше.

Повернувшись на лету, Мишка крикнул бандитам:

— Гей, вороны, вспоминайте Следопыта!

Вслед беглецу раздались беспорядочные выстрелы и отчаянные вопли Битюка. Но пули свистали мимо.

Когда Махно узнал, что в его руках был знаменитый Следопыт, удравший на его собственном скакуне, бандит пришел в неописуемую ярость. Он тут же на глазах пьяной толпы, пристрелил сторожа, приказал запороть насмерть злосчастного Битюка, а в заключение так стукнул по шее попавшего под руку попа, что Павсикакий отлетел, чуть не высадив забор.

О погоне не могло быть и речи: все знали, что коней, равных по силе бега махновскому, не найти по всей Украине.

Ю-ю и Овод не знали чем объяснить исчезновение Следопыта. Вместе с сестрами и санитарами они обошли поле брани, осмотрели всех убитых и раненых, но Следопыта не нашли

Куда он мог деваться?

Продолжая поиски наши герои отошли далеко от центра боя и почти у самого леса увидели кучу человеческих тел и двух мертвых коней. Какой богатырь бился здесь, окруженный врагами?!. Еле уловимый стон донесся до их слуха. Они бросились на голос: не Мишка ли?

В центре кучи, придавленный мертвым конем, лежал партизан могучего сложения, с красной лентой на шапке. Он был весь залит кровью, только смертельно бледное бородатое лицо его казалось чистым, словно умытым. В левой руке он держал длинную, почерневшую от крови шапку, а правая была отрублена по самое плечо. Вокруг партизана валялись трупы бандитов, рассеченные богатырской рукой.

Овод кинулся к партизану и встал на колени.

Партизан медленно открыл голубые глаза. Секунду они смотрели друг на друга, не узнавая…

— Дуняша?! — прошептал вдруг партизан дрогнувшим голосом. Дуняша вскрикнула:

— Отец! Что они с тобой сделали, злодеи!… — Припала к лицу и заплакала.

Иван тяжело вздохнул:

— Ничего, дочка, я тоже порубал их довольно. Прощай, моя голубушка… Умираю… за власть нашу…

— Нет, нет, папаня, ты не умрешь! — вскрикнула Дуняша, выхватывая из сумки бинты. — Я перевяжу тебя…

— Поздно, — еле слышно прошептал Иван, закрывая глаза. — Обними за меня мать и Мишку… Бейтесь и вы за лучшую долю… за Советы…