Эдуард Веркин - ЧЯП

– Только ты особо не дергайся, этот тип… – Грошев помялся, – довольно экстравагантный.

– Псих? – спросил Синцов.

– Умеренно, может, чуть больше. Профдеформации. У него есть кое-что… То есть было, сейчас перегорел, продает коллекцию, грех не взять.

– Перегорел?

– Ага. Спекся, такое сплошь и рядом. Один из самых крупных коллекционеров был по жетонам, почти все собрал, кроме одного…

– А у тебя он есть? – спросил Синцов. – Этот жетон?

– Откуда? Нет, конечно. Я к двадцатке спецов по жетонам подбираюсь, а он в тройку входил. Книгу даже писать начинал, не закончил, конечно.

– И что за жетон? На внеочередное посещение крематория?

– Не, на крематорий у него есть, – отмахнулся Грошев. – У меня, кстати, тоже…

Грошев достал телефон, стал искать в книжке номер.

– Его Лавром зовут. Или Чучелом. Чучелом на форумах, конечно, не в жизни.

– Чучелом?

– Ага. Увидишь… Только внимания особо не обращай на него, а то ему начинает казаться, что ты над ним смеешься. Он в последнее время очень мнительный…

– Постараюсь, – пообещал Синцов. – А на чем он погорел?

– Перегорел, – уточнил Грошев. – Это случается с коллекционерами, очень часто, кстати. Но обычно после того, как коллекция собрана, идти дальше некуда вроде. Некоторые начинают собирать вторую, потом третью, а некоторые остывают к собирательству. Это нормально. Но есть ситуации хуже…

– То есть?

– Теряют смысл не только к коллекционированию, но и к жизни. В этом опасность – коллекционирование не должно перекрывать все остальное, иначе полное разочарование. В этом деле главное – вовремя одуматься, – улыбнулся Грошев. – Чучел одумался, конечно… но уже немного поздно. Увидишь.

Грошев набрал номер.

– Да, мы здесь. Заходим.

В подъезде было темно, день, а темно, Грошев включил фонарик на брелоке. Поднялись на второй этаж, квартира направо, дверь открыта, и снова направо.

Комната напоминала комнату Грошева, только…

В комнате Грошева царил упорядоченный бардак, в этом помещении царило безумие. Настоящее, с таким Синцов не сталкивался настолько близко. Да, тут тоже присутствовали предметы, во множестве, гораздо больше, чем у Грошева. Правда, разнообразием эти предметы не отличались. Стена напротив большого окна была заполнена телефонами-автоматами, от пола и почти до потолка, в несколько рядов, за исключением просвета для сейфа. Сам сейф, тяжелый, совсем как из кино. Вдоль двух других стен располагались стеллажи, заполненные приборами, назначения которых Синцов не знал. Устройства с шестеренками, штангами, проводами и моторчиками. Механические компьютеры, так почему-то подумал Синцов. Или детали боеголовок баллистических ракет. Или запчасти от киборгов, самонадеянные киборги явились из будущего с конспирологическими целями, но сгинули. От отсутствия технического обслуживания, от скверной гидравлики и недостачи масла тонкой очистки их сдали в лом, разобрали на узлы и теперь продают любителям кастомайзинга.

А еще вперемежку с механическими устройствами контрастом на полках стояли чучела.

– Он инженер, – шепнул Грошев. – Во всяком случае, был когда-то. Сначала связью занимался, потом измерительными приборами. Может, и сейчас занимается, не знаю, от него подальше все стараются держаться.

Неудивительно.

– А чучела?

Чучела разные, всяких размеров и пород, Синцов опознал лысоватую белку, некрупного енота, рыжую кошку, крыс. Крыс на полках сидело в количестве.

– Это у него хобби такое. В свободное время.

В свободное от безумия время.

– А жетоны тогда что, если не хобби?

– Жетоны не хобби, жетоны болезнь.

Показался Лавр. Выглядел соответствующе, Синцов примерно ожидал подобного. Лицом немного как лягушка, одет в длинный плюшевый сюртук с протертыми обшлагами, и это выглядело, да, выглядело. Рукава короткие, руки торчат.

– Ботфорт не хватает, – ехидно и громко сказал Грошев. – Лавр, ты как? Может, сегодня не лучший день?

– Не лучший день у меня уже восьмой год, – ответил Лавр ровным голосом. – «День Сурка», кино такое видел? Так у меня это год.

Лавр указал на полку, где стояли рядышком два довольно крупных сурка с пронзительными пластмассовыми глазами. Тоже лысоватые сурки.

– Сочувствую.

– Спасибо, я тебе благодарен за это. Но давай лучше к делу, а то сегодня жарко. Прайс тебя устраивает?

– Прайс неплохой, – кивнул Грошев. – Цена-то не изменилась?

Чучельный Лавр помотал головой.

– Нет, что ты, не изменилась, мы же серьезные люди. Просто я… не уверен. Знаешь, Чяп, я вот думаю…

Грошев быстро взглянул на Синцова.

Синцов кашлянул.

– Думать вредно, – сказал Грошев. – Хотя… Твое дело, хочешь подумать – думай.

Грошев достал телефон, открыл записную книжку.

– Ты это кому? – слегка поинтересовался Чучел.

– Да так. Лоб просил меня позвонить, если возникнут вопросы…

– Не надо Лба, – предупредительно сказал Чучел. – Вопросов никаких у меня нет…

– Отлично. Твою коллекцию я неплохо знаю, так что неси, будем принимать.

– Это серьезные деньги, Чяп, ты же понимаешь. – Чучел потер нос.

Грошев равнодушно пожал плечами.

– Я тебя когда-нибудь кидал?

Синцов почувствовал себя сильно лишним. И сильно щенковатым. Сильно взрослые люди решали при нем свои взрослые проблемы, а он зачем-то присутствовал, стоял рядом с чучелом барсука и просто Чучелом. Впрочем, никого это, кажется, не смущало, а то, что старый и малозубый Лавр общался с Грошевым на равных и даже уважительно, подсказывало Синцову, что среди коллекционеров авторитет от возраста зависит не пропорционально.

– Я тебя не кидал, – повторил Грошев жестяным голосом. – Цена, конечно, низкая, но согласись, Лавр, какой смысл мне покупать по высокой цене? Нет смысла. А если хочешь, я все-таки могу Лобанову позвонить, он тебе то же самое скажет…

– Да не надо Лобанову, – быстро сказал Лавр. – Мы же договорились. А по цене ты прав, конечно, дорого смысла нет.

– Можешь вразбивку попробовать, – предложил Грошев. – Конечно…

– Не, – Лавр снял с полки белку, посадил на плечо. – Это тебе вразбивку можно, я не могу уже, хочу все сбросить. Это глупо, Чяп, рубить кошке хвост по частям, пусть лучше сразу. Нет уж…

Лавр неожиданно стал поглаживать белку по голове, а потом выщипывать шерсть с беличьего загривка. По волоску сначала, а затем уже целыми щепотками, вырывал и посыпал шерстью пол.

Вот почему они лысые, понял Синцов. Чучел Лавр выщипывает чучела в приступах волнения. Или наоборот, когда у него настроение хорошее, подходящая привычка.

– Я согласен на твои условия, – сказал Лавр. – Забирай все.

Синцов тоже вдруг захотел взять чучело, шиншиллу, или какую-нибудь дегу, или пусть обычную кошку, взять и тоже повыщипывать шерсть, судя по всему, это успокаивает нервы, захотел, но тут же подумал, что выщипывать кошку в присутствии ее хозяина неприлично, и удержался.