Астрид Линдгрен - Мы — на острове Сальткрока. Мадикен. Повести. Собр. соч. Т. 5 (Сборник)

Лисабет всегда просыпается раньше всех. А Мадикен может сегодня отсыпаться, раз уж ей не идти в школу. Так сказала мама. И еще мама сказала, чтобы Лисабет не будила сестру. Но мама ведь не говорила, что нельзя заколачивать гвозди, поэтому Лисабет взяла полено и принялась за работу.

Мадикен отворяет дверь, и Сассо влетает в детскую, крутясь, точно клубок шерсти: поиграйте, мол, со мною! Лисабет выпускает из рук молоток и начинает возню с ним. В пуделе, как видно, жизнь всегда играет не переставая!

— А ты напрасно думаешь, что каннибала можно услышать, — объясняет Мадикен сестренке. Лисабет еще многого не понимает в свои пять лет. — Каннибал крадется по джунглям тихо-тихо. Поэтому миссионеру [28] Миссионер — человек, посылаемый церковью, чтобы проповедовать свою религию среди иноверцев. его и не заметить. Каннибал так неожиданно прыгнет на него и хвать зубами, тот даже охнуть не успеет!

У Лисабет пробежали мурашки по спине. Какой ужас, так поступать с бедным миссионером, который никому ничего плохого не делал!

— Зато каннибала никогда не пустят в рай, — говорит Лисабет.

— Это уж точно! Можешь голову дать на отсечение, что не пустят! — подтверждает Мадикен.

Лисабет согласно кивает. Но вдруг задумывается:

— Нет, пожалуй, он, злодей, все-таки туда попадет! Тут уж ничего не поделаешь!

— Куда попадет? — спрашивает Мадикен.

— Да в рай! У него ведь в брюхе миссионер, а миссионер-то уж непременно попадет в рай! Вот и подумай сама!

— Да, действительно! — соглашается Мадикен.

И обе девочки решают, что пролезать в рай таким нечестным способом было бы просто нахальством со стороны каннибала.

— Ничего, еще посмотрим, что будет, когда Бог про это узнает! — грозится Мадикен.

— Вылетит из рая, как миленький! Что, выкусил, каннибал? — говорит Лисабет.

Но больше девочки не вспоминают о каннибале. В такой особенный день у них другие заботы.

Когда они прибежали на кухню, папа кончал завтракать.

— А где мама? — интересуется прежде всего Мадикен.

— Лежит в постели, — говорит папа.

Если сегодня мама будет целый день лежать с головной болью, для Мадикен это означает конец всем ее радостям. Ведь мама сама обещала, что пойдет с Мадикен покупать сандалии. И вдруг, пожалуйста, — голова разболелась! Разве так можно?

— Да нет же! — говорит папа. — Мама просто не в настроении и решила себя немножко пожалеть.

Мадикен с облегчением вздыхает. Такое уже бывало. Сейчас мама себя немножко пожалеет, и все пройдет, это у нее ненадолго.

Альва стоит у плиты и помешивает молочный суп. Но тут она оборачивается и осуждающе смотрит на папу:

— Скажете тоже! Вам ли не знать, что по утрам хозяйке часто бывало нехорошо!

Папа соглашается с Альвой. Он всегда жалеет маму, и, когда девочки поели супу, он идет с ними наверх в спальню. Они останавливаются у дверей маминой спальни.

— Сейчас узнаем, как там дела, — говорит папа и начинает петь песенку, которую он всегда поет маме, когда она себя жалеет:

А мама лежит на кровати, бледная и грустная. Когда трое гостей появились на пороге спальни, она и вовсе спряталась, закрыв лицо простыней. Мама даже смотреть на них не хочет. Мадикен готова броситься к маме, чтобы ее обнять, но боится ее потревожить.

— Я только хотел сказать:

ласково, нежно поет папа.

Тут мама отбрасывает с лица простыню и хохочет:

— А как же иначе! Кто же еще виноват, как не ты, и ты сам хорошо это знаешь. О немилости нет и речи, я действительно чувствую себя неважно. Впрочем, нет ничего удивительного…

— Бедняжечка! — говорит папа. — Давай уж лучше я тебя пожалею, а то куда это годится — закрылась одна и сама себя жалеешь!

— Спасибо за доброе утешение, — говорит мама.

Глаза у нее повеселели. И у Мадикен прошло беспокойство. Но потом она снова вспомнила про сандалии. Вдруг мама раздумала идти с ней в магазин, раз ей нездоровится?

Мадикен правильно угадала. Сегодня мама не хочет идти за покупками.

— Альва сходит вместо меня, — говорит мама. — Ты ее проводишь на рынок, заодно и купите.

— Я тоже хочу на рынок, — говорит Лисабет.

Мама устало машет рукой:

— Иди, пожалуйста!

Как видно, мама рада поскорее от всех отделаться.

— Ну а я, — говорит папа, — я отправлюсь к себе в газету — продолжать борьбу за всеобщую свободу, истину и справедливость. А кстати, и за свой кусок хлеба.

Мадикен и Лисабет идут провожать папу до калитки. Он уходит, помахивая тросточкой, а девочки смотрят ему вслед. Прежде чем свернуть за угол, папа обернулся, приподнял шляпу и помахал им на прощание.

Весна в этом году наступила рано. На лужайках Юнибаккена уже цветут нарциссы и тюльпаны, а на березах вокруг красного дома появились нежные зелененькие листочки. Мадикен, глубоко вздохнув, спрашивает у Лисабет:

— А правда ведь, весна — самое лучшее время года?

— Ну конечно, — отвечает Лисабет.

Лисабет замечает на кухонном крыльце Госю, которая нежится на солнышке. Вот хорошо бы потискать кошку! Гося бросилась наутек, но слишком поздно, Лисабет сгребла ее в охапку, сама уселась на крыльце, а кошку посадила к себе на колени. Гося, зная, что сопротивление будет напрасным, смирилась и замурлыкала.

— Я только сбегаю на минутку к Аббе, мне надо у него кое-что спросить, — говорит Мадикен и в один миг перемахивает через забор к Нильссонам.

Дядя Нильссон расположился в саду на качелях под старой яблоней. Он попыхивает сигарой, отдыхая после трудов. Дядю Нильссона частенько можно увидеть за отдыхом. Как он говорит — нельзя же только и делать, что не покладая рук трудиться от зари до зари на жену и детей. Иной раз и отдохнуть надо. Сейчас Мадикен и застает его за этим занятием.

— Глянь-ка, кто к нам пожаловал — наша Мадикен из Юнибаккена! — восклицает при виде нее дядя Нильссон. — Чему обязан столь ранним посещением?

Мадикен никак не может привыкнуть к вычурным оборотам, которыми любит изъясняться дядя Нильссон, она теряется, не зная, что отвечать. Еще дядя Нильссон придумывает для людей разные замысловатые прозвища. Мадикен у него изысканно именуется «Юной барышней — гордостью Юнибаккена», для Альвы он придумал прозвище «Ангел Юнибаккена», маму называет «благородной дамой», а папу «господином социалистом». Множество разных прозвищ и у тети Нильссон. Когда он доволен, то зовет ее «Мой свет» и «Моя лилея», а когда злится и недоволен, она становится «чучелом», а то еще «котелком с мякиной» — это если она что-нибудь напутает или не сразу поймет, о чем он ей толкует. Когда дядя Нильссон говорит «Бяшка-дурашка» — это означает, что речь идет об Аббе, хотя чаще всего дядя Нильссон зовет его «мой сын» и произносит эти слова так, словно это — почетное звание.