Ю Несбё - Доктор Проктор и его волшебный порошок

— Клоунские штучки, господин Булле, — сказала она, и на ее тонких губах мелькнула слабая улыбка. — Учитывая твой маленький рост, я предлагаю тебе стоять на парте, когда ты будешь рассказывать.

К ее удивлению, Булле не заставил себя ждать, запрыгнул на парту и подтяжками поддернул штаны.

— Я живу на Пушечной улице с мамой и сестрой. Мы успели пожить во всех районах Норвегии и еще в нескольких районах, которые больше не принадлежат Норвегии. То есть они были частью Норвегии в ледниковый период, но, когда лед стал таять, от нее оторвался кусок и поплыл по морю. Один из самых больших кусков называется теперь Америка, и они там даже не знают, что живут на льдине, которая является частью Норвегии.

— Господин Булле, — прервала его фру Стробе. — Только самое главное, пожалуйста.

— Самое главное, — подхватил Булле. — Я хочу играть на трубе в оркестре в шествии Семнадцатого мая. Играть на трубе — это все равно что целовать женщину в губы. Кто-нибудь может сказать мне, где найти ближайший духовой оркестр?

Все ученики, открыв рот, смотрели на него.

— Ах да, вот что я забыл, — сказал Булле. — Вчера я видел, как один изобретатель изобрел самое главное изобретение в мире. Изобретателя зовут доктор Проктор, а меня он назначил своим ассистентом. Мы назвали это изобретение Ветрогонным порошком доктора…

— Довольно! — крикнула фру Стробе. — Можешь сесть, господин Булле.

Оставшуюся часть урока фру Стробе посвятила объяснению того, почему мы празднуем Семнадцатое мая, но ни один ученик в мертвой тишине класса не слышал ее. Все сидели, уставившись на то немногое, что торчало над партой Булле. Раздался звонок.

На перемене Булле стоял в стороне и смотрел, как другие дети играют в пятнашки и классики. Он увидел, что Лисе тоже стоит в стороне. Только он хотел подойти к ней, как вдруг двое парней постарше, головы которых были очень похожи на две коротко остриженные бочки, преградили ему дорогу. Булле понял, что его ждет. Он сменил уже много школ в своей жизни.

— Привет, коротышка, — сказал один.

— Привет, о вы, гиганты, которые тяжелой поступью ходят по земле и закрывают собой солнце, — нараспев произнес Булле, не глядя вверх.

— Чего? — удивился парень.

— Ничего, бойцовые вы псы, — ответил Булле.

— Ты новенький, — сказал второй парень.

— Ну и что? — тихо спросил Булле, хотя он очень хорошо знал, какой ответ дают на это «ну и что?».

— Новеньких макают в фонтан для питья, — сказал второй парень.

— Почему? — еще тише спросил Булле, хотя знал ответ и на этот вопрос.

Парень пожал плечами.

— Потому что… Потому что… — начал он.

И вдруг все трое — два парня и Булле — хором крикнули:

— ПОТОМУ ЧТО ПОТОМУ!

Двое осмотрелись, нет ли поблизости учителей.

Потом тот, что покрупнее, схватил Булле за воротник и поднял. Второй обхватил ноги Булле. Так они принесли его к фонтану для питья, стоящему в центре школьного двора. Булле висел между ними, как мешок с мукой, и изучал маленькое белое облако, похожее на объевшегося носорога на изумительно синем небе. Он услышал, как все вокруг прекратили игры и присоединились к шествию, негромко переговариваясь в радостном ожидании. Кое-кто стал биться за право заткнуть все другие струйки фонтана пальцами, чтобы осталась только одна очень сильная струя, поднимающаяся на два метра в воздух. Булле понял, что его подняли, и почувствовал холод водяной струи. Кто-то начал считать: «Раз, два…»

— Мы тебя окрестим… — сказал тот, что держал Булле за ноги.

— Малыш-коротыш, — подхватил другой.

— Гениально, Трульс! — крикнул первый. — Мокрый коротыш.

— Помытый коротыш.

И они громко рассмеялись, глядя, как Булле поднимается и опускается. Они держали его прямо над струей, которая била по лицу, попадала в нос и в рот. Булле стал задыхаться и даже подумал, что захлебнется, но тут руки выдернули его из водяной струи. Он огляделся, посмотрел на детей вокруг фонтана, увидел Лисе, стоявшую в другом конце двора.

— Еще, еще! — кричали школьники.

Булле вдохнул и задержал дыхание. Его опять подставили под струю воды.

Булле не сопротивлялся и не говорил ни слова. Он только закрыл глаза и сжал губы. Он представил себе, что сидит в дедушкиной моторной лодке, высунув голову за борт, и в лицо ему бьют брызги соленой воды. Классно!

В конце концов парни опустили Булле на землю и ушли. Мокрые ярко-рыжие волосы прилипли к голове, в башмаках хлюпала вода. Школьники сгрудились вокруг и со смехом смотрели, как он пытается отлепить футболку от тела между подтяжками.

— Барахло это, а не фонтан, — громко произнес он. Все сразу замолчали. Булле вытер лицо.

— В Берлине, на площади Курфюрстендамм, есть фонтан, который бьет вверх на десять метров, — сказал он. — Один мой друг хотел попить водички. Так водой выбило у него два коренных зуба, и он проглотил свои брекеты. Мы видели, как с одного итальянца смыло парик, когда он хотел сделать всего один глоток.

Булле сделал артистическую паузу, выжимая мокрую футболку.

— Кто-то даже сказал, что смыло не парик, а собственные волосы итальянца. А вот я сел верхом на эту струю.

Булле наклонился, чтобы вылить воду из уха.

— И что? — спросил наконец один школьник.

— Что-что… — проворчал Булле, потом зажал по очереди одну ноздрю за другой и высморкался.

— Что он говорит? — спросил кто-то из далеко стоящих.

— Тихо! — крикнули в ответ те, что стояли рядом. — Я взлетел очень высоко и увидел аж Польшу, а до нее оттуда целых сто миль, — сказал Булле и потряс головой, так что во все стороны полетели брызги. — Сейчас это кажется невероятным… — Он вынул из заднего кармана расческу и стал причесываться. — Но надо вспомнить, что день был необыкновенно ясный, и к тому же в Европе везде очень плоско.

Булле проложил себе дорогу среди школьников и подошел к Лисе, стоявшей на краю школьного двора.

— Ну и как? — спросила она с легкой улыбкой. — Тебе нравится начало твоей школьной жизни у нас?

— Неплохо, — сказал он. — Никто не назвал меня Булкой.

— Эти два парня, Трульс и Трюм, — уточнила Лисе, — они двойняшки и живут на Пушечной улице. Мне тебя жаль.

Булле пожал плечами:

— Трульс и Трюм живут везде.

— Как это понимать? — спросила Лисе.

— На каждой улице есть свои трульсы и трюмы.

От них не избавишься, куда ни переедешь.

Лисе задумалась. Может быть, какие-то трульсы и трюмы живут и в Сарпсборге?