Сэм Левеллин - Милые Крошки

— Приступить к процедуре обследования. С докладом через пять минут, — скомандовала Маргаритка, задвигая на двери большие медные засовы.

Через пять минут они собрались на диване, разрумянившиеся и счастливые.

— Ванная комната, — сообщила Примула. — Пузырьковая ванна, джакузи, игольчатый душ, массажный душ, умывальник, зубные щётки слоновой кости. Горячая вода идёт.

— Принято, — сказала Маргаритка. — Кассиан?

— Три спальни. Койки с пологом, парчовые покрывала, настольные лампы, переговорные трубки и меню для обслуживания в каюте.

— Восхитительно, — сказала Маргаритка. — А я обнаружила карту.

Карта оказалась большой вещью в золоченой раме. На ней были изображены все палубы судна. На трёх палубах с надписью: «К УСЛУГАМ НАШИХ ПОЧЕТНЫХ ПАССАЖИРОВ», — располагались каюты первого класса, танцевальный зал и салоны. Ещё две палубы предлагали «К УСЛУГАМ ПАССАЖИРОВ» каюты второго и третьего классов, поменьше и совсем крошечные, без окон, поблизости от гребного вала и уборных для команды. На остальных шести палубах «НЕ ДЛЯ ПАССАЖИРОВ» располагались машинные залы, кухни, прачечные, помещения для скота, холодильники, мастерские для точки коньков, мостик и всякое другое оснащение «Клептомана», предназначенное для того (это тоже значилось на карте), чтобы обеспечить пассажирам Незабываемый Переход Через Атлантику — Роскошный, Эффективный и Быстрый (шесть дней!).

— Сперва — в машинное отделение, — сказал Кассиан.

— Потом — на кухню, — сказала Примула.

— А что, если нас поймают? — спросила Маргаритка.

— Судя по няне Питу, — отозвалась Примула, — они и клопа поймать не смогут.

— Двумя руками, — добавил Кассиан.

— Ну, тогда освежиться, и в путь, — сказала Маргаритка.

Она приняла игольчатый душ и массажную ванну. Примула прыгнула в водоворот и несколько минут плавала против течения. Кассиан смочил ладони и аккуратно пригладил волосы. Так освежившись, они тронулись в путь.

На этот раз они заметили кое-что странное. Пустой коридор пустовал довольно давно, судя по тому, что из-под ног у них взвивались облачка пыли. Волос, предусмотрительно оставленный Кассианом на аварийной двери, был не тронут; значит, за ними никто не шёл. На лестнице было по-прежнему темно и по-прежнему пахло смазкой. Беспокойный лязг и рокот по-прежнему слышались внизу, но вой прекратился.

— А надо ли? — засомневалась Маргаритка.

— Я сделаю то, что должен сделать, — гордо сказал Кассиан. — Вы не обязаны.

— Один за всех, все за одного! — сказала Примула.

И они стали спускаться: вниз, вниз, в черноту, в беспросветную тьму. Скрежет и рокот стали громче.

— Слушайте! — сказал Кассиан. — Правда ведь, интересно?

— М-м-м, — отозвались сёстры. Маргаритке очень хотелось взять Кассиана за руку, и она подозревала, что Примуле хочется примерно того же. Но на узкой вертикальной лестнице за руки не возьмешься, а вдобавок этому препятствовали наставления многочисленных нянь (будьте мужественными, дети! — без разницы, мальчик ты или девочка).

— Всё, пришли, — послышался снизу голос Кассиана.

Девочки спустились на железный пол. Они увидели, как шарит по стальной двери лучик Кассианова фонаря. Увидели, как повернулось колесо, дверь открылась, и оттуда хлынул свет: красноватый и мерцающий. Крошки вошли в огромный зал с какими-то толстыми столбами посредине. Решётка в основании одного из них светилась: внутри бушевало пламя. Двое с лопатами загребали уголь из громадной кучи на полу и швыряли в огонь. Наверху, в полутьме, медленно и вальяжно поворачивались большие рычаги.

— Потрясающе, — прошептал Кассиан.

— Кхе-кхе, — непривычно тоненьким голосом откликнулась Маргаритка.

Рядом стояли и смотрели на Крошек два человека. Оба двухметрового роста, с громадными масленками в руках. Левый шириной в дверь, а тот, что справа, кажется, даже чуть побольше. На затылке у него была ручка, хотя Маргаритка с трудом представляла себе, чтобы у кого-нибудь хватило сил его поднять.

Кассиан улыбнулся с видом человека, который чувствует себя здесь как дома.

— Ага, — сказал он, — машинное отделение.

— Вообще-то, это кочегарка, — сказал человек без ручки.

— Благодарю. А вы?..

— Джордж, — представился человек без ручки. — А это — Большой Багаж.

— Хур-хур, — произнес человек с ручкой.

— А где Старшой?

— Там, — Джордж показал на застекленную кабинку в дальнем конце зала. — Но он не захочет вас видеть.

— Посмотрим, — бросил Кассиан. — Механики, продолжайте смазку.

Джордж козырнул. Большой Багаж сказал: «Хур-хур». И оба грузно зашагали в темноту.

— Молодцом, — сказала Примула.

— Красиво сделано, — сказала Маргаритка.

— А? — сказал Кассиан, и сёстры поняли: это было так же глупо, как поздравлять рыбу с тем, что она хорошо плавает. — Заглянем к Старшому.

Чем ближе они подходили к кабинке Старшого, тем чуднее она выглядела. Это была небольшая комнатка, примыкавшая к стене кочегарки, вся стеклянная. Но стекло изнутри было замазано чёрной краской.

Прозрачными остались только два маленьких кружочка. Подойдя поближе, Крошки увидели в этих кружочках глаза — карие, с красными веками и бешено вращающиеся. Сквозь лязг и гул механизмов, сквозь шипение пара дети расслышали странный, тревожный звук: как будто внутри кабинки тикали десятки часов. В стене кабинки была дверь, а рядом звонок. Рядом со звонком — табличка: ПОЗВОНИ И УМРИ.

— Может, пойдём отсюда? — сказала Маргаритка.

Но Кассиан уже подносил к звонку — не палец, а некую штучку, которую он извлёк из кармана штанов. Штучкой этой он нажал на медную кнопку. Раздался треск, и ослепительно-яркая вспышка выхватила из темноты высокий свод кочегарки с мостиками, переходами и медленно вращающимися кривошипами.

— Ничего себе, — уважительно сказал Кассиан, взглянув на шкалу своего таинственного приспособления. — Десять тысяч вольт! Впечатляет…

— Хорошо, что ты не тронул её пальцем, — сказала Примула.

— Сделай одолжение, — буркнул Кассиан.

— Извини.

Дверь отворилась, насколько ей позволили три толстенные цепи. В образовавшейся щели показалось лицо: длинный нос, толстые красные губы и глаза с такими же красными веками.

— Ты жиф, — удивленно сказало лицо.

— Конечно, — ответил Кассиан. — Если не возражаете, мы хотели бы получить кое-какую информацию…

— Пошел фон! — рявкнул Старшой, промокая глаза грязным платком.

— Пожалуй, мы зайдём, когда вы будете чувствовать себя немного лучше, — сказала Маргаритка.

— Никто-о-о меня не люпит! — взвыл Старшой.

— Честно говоря, меня это не удивляет, — ответила Маргаритка.

— У-у-у-у-у! — ревел Старшой.

Дверь захлопнулась. Загремели десятки задвигаемых засовов.