Сэм Левеллин - Милые Крошки

— Боже мой, — сказала Маргаритка. — Это же Смертельный Эрик.

— Смертельный кто? — спросил няня Пит.

— Эрик Трэшметалл, — сказала Маргаритка. — Кумир моего брата Кассиана, хотя он и слов-то таких, наверное, не знает. — Она опустила стекло. — Мистер Трэшметалл! — произнесла она Суровым Няниным Голосом. — Мы приехали, чтобы заняться вашими детьми.

— Какими детьми? — спросил Смертельный Эрик.

— Вашими.

— А, — сказала звезда рок-н-ролла. — Да, я их типа потерял.

— Нам очень горько слышать это.

— А, ну да, — сказал Смертельный Эрик. — Мы… это… смотрели телик, а когда передача кончилась, я как бы… куда они, к лешему? А я, как бы, не знаю, а? Ну, и позвонил в агентство.

— И вот мы здесь! — бодро сообщила Маргаритка — Так давайте же найдём ваших детей! И снимем напряжение!

— Сюда, — сказал волосатый и наткнулся на рододендрон.

— Снимите тёмные очки, зачем они вам? — посоветовала Маргаритка.

— Чего?..

— Темновизоры выключи, — сказал няня Пит.

— А, — Смертельный Эрик снял очки и, моргая, остановился под уличным фонарём — Да.

— Ну?

— Оставьте тачку, — сказал Смертельный Эрик. — Пошли. — По усыпанной гравием дорожке он подвёл их к фасаду большого неосвещённого особняка и подёргал дверную ручку. — Заперто.

— А где ваши ключи?

— Не знаю.

Няня Пит вежливо кашлянул.

— Если позволите… — он немного поковырялся в замке.

Дверь открылась. Завопила сигнализация.

— Круто! — восхитился Смертельный Эрик, постукивая своим змеиным сапогом в такт заразительному ритму тревожного сигнала.

Няня Пит повозился в сигнализации, и она смолкла. Смертельный Эрик кивнул и улыбнулся.

— Зд орово, — сказал он. — Найдите ребят, ладно? А я телик посмотрю…

Он плюхнулся в кресло и нашарил пульт. «Блям, блям, блям», — заблямкал телевизор. Эрик отвесил челюсть. Глаза у него выпучились. Он весь ушел Туда.

Няни обыскали дом.

На придирчивый взгляд Маргаритки, это был странный дом для рок-звезды. Повсюду множество военных мундиров и фотографий пушек и бомб. Разные золотые штучки и несколько драгоценных камней: няня Пит заботливо убрал их в свою сумку. Но детской как будто не было вовсе. И детей не было. И никаких признаков конечности Королевского Михаила. Всё это очень странно (фыркая, подумала Маргаритка).

И они пошли вниз. Телевизор в холле всё ещё блямкал, и Смертельный Эрик, развалясь в тяжёлом кресле, шевелил губами, безмолвно вторя Телепузикам. Няня Пит сказал:

— Ни черта не понимаю.

— И я не врубаюсь, — сказала Маргаритка с великолепным пренебрежением к Изяществу Речи. Няня Пит между тем разглядывал картину на стене. — Что-то не так?

Это была большая картина в тяжёлой золотой раме. Она изображала человека в военном мундире, богато расшитом золотом. Он стоял на скале, подняв правую руку с тремя вытянутыми пальцами — странный салют, что-то среднее между нацистским приветствием и бойскаутским. Под скалой простиралось широкое поле, до самого горизонта заполненное курами. Куры как будто слушали речь человека в мундире.

— Домашняя птица, — задумчиво произнес няня Пит. И помолчал. Потом рявкнул: — Мистер Трэшметалл!

— У? — рассеянно откликнулся тот.

— Вы уверены, что вы у себя дома?

— Это как? — сказал Смертельный Эрик, не отрывая глаз от экрана.

Маргаритка живо выдернула штепсель из розетки.

— Ой! — вскрикнул Смертельный Эрик, дико озираясь. — Что мы тут делаем?

— Хороший вопрос, — сказала Маргаритка.

— В доме Аугусто Бьен-Карцера, старого диктатора, — уточнил няня Пит. — А мистер Трэшметалл живет…

— Я живу в соседнем доме! — сказал Смертельный Эрик. — Что за дела?

Они вывалились на крыльцо.

— Туда вроде, — сказал Смертельный Эрик и двинулся напролом сквозь кусты.

Маргаритка нахмурилась. Сквозь душераздирающий треск рододендронов вроде бы слышался далёкий скрежет очень больших машин.

Смертельный Эрик похлопал себя по карманам.

— Нет ключей, — сказал он.

— Они под ковриком, — сказала Маргаритка.

— Откуда вы знаете?

— Вы сами сказали.

Но мысли Смертельного Эрика были уже далеко. Он распахнул дверь, прошёл по мраморному полу холла в комнату с толстым кроваво-красным ковром и оттуда, спустившись на одну ступеньку, в Каминную Комнату для Бесед, где беседы вести было невозможно, потому что телевизор работал на предельной громкости.

— Они были здесь! — прокричал Смертельный Эрик.

— Кто?

— Дети.

— Вы про тех, которые на диване?

— Да. — На лице у Смертельного Эрика появилась смутная улыбка облегчения.

Маргаритка нашла пульт и выключила телевизор. Оба ребёнка обернулись и стали кричать, чтобы она включила его обратно.

— МОЛЧАТЬ! — рявкнула Маргаритка.

Дети раскрыли свои маленькие ротики и выпучили маленькие глазики. Никто никогда с ними так не разговаривал.

— Ваш бедный папочка потерял вас, — сказала Маргаритка.

Далеко на верхнем этаже раздавались какие-то таинственные стуки: то Пит Фраер искал часть Королевского Михаила.

— Конечно, потерял, — сказал старший ребёнок, маленький свирепого вида толстяк, курносый и косоглазый, — он забыл посмотреть.

— Куда посмотреть?

— Налево.

— Вы что, были слева ? — удивился Смертельный Эрик. — Обычно вы сидите справа.

— Не в этот раз, — сказал толстяк. — Глупый старый хиппи. — Высунув язык, он стал бренчать на воображаемой электрогитаре.

— Всё оттого, что воспитывался на гастролях, — устало покачав головой, сказал большой Смертельный Эрик.

— Где же их мать, скажите ради бога?

— В Калифорнии. А может, в Риме. Кто её знает?

— Боже мой, — сказала Маргаритка.

Шум наверху продолжался. А ещё к нему прибавился новый шум: сильный, механический, снаружи.

— Так, дети. Сейчас няня сделает вам вкусный заварной крем, а потом в постель и без разго…

Шум снаружи стал таким сильным, что Маргаритка не смогла закончить фразу. И заново начать не смогла, потому что в эту самую секунду стена вспучилась, рухнула, и в Каминную Комнату для Бесед въехал бульдозер. Он остановился, рыча и содрогаясь.

— Ни хрена себе, — сказал Смертельный Эрик.

— Боже мой! — сказала Маргаритка.

В дверях появилась голова няни Пита.

— Линяем! — сказал он.

Вмиг комната наполнилась пылью, обломками и шумом. И строителями: десятками строителей. Маргаритка схватила в обе руки по ребёнку и через пролом в стене дернула в темноту.

— Сюда! — крикнул няня Пит.

Ночной двор, казалось, был забит машинами. Маргаритка начала задавать первый из шестидесяти вопросов, теснившихся в её голове, но помешала одышка, и вдобавок все её силы уходили на то, чтобы удерживать липкие ручонки детей. Дети норовили вырваться, и она держала их мёртвой хваткой.