Лев Квин - +35° Приключения двух друзей в жаркой степи (Плюс тридцать пять градусов)

— Да вы на этого юного заговорщика посмотрите, у него же вся тайна на лице! Сияет, как медный таз на солнце.

Я тотчас же скорчил унылую рожу, но уже было поздно. Студенты подступили ко мне:

— Говори, Толька! А то банок получишь!

— Можно, дядя Володя?

— Дуй, разве от них утаишь? Все ясновидцы, все разгадыватели мыслей, мудрецы, шпагоглотатели… Вот только копать некому…

Бульдозер пришел через какой-нибудь час. У нас уже было все подготовлено, все размечено. Савелий Кузьмич подъехал к краю будущей траншеи, развернулся, опустил тяжелый нож. Бульдозер взревел и пополз вперед, глухо бухая отвалом и соскабливая траву вперемежку с пересохшей глиной. Раз проехал, собрал кучку земли, другой— кучка стала побольше. Потом вгрызся в небольшую яму и пошел, пошел разворачивать ее в обе стороны.

За короткое время Савелий Кузьмич вырыл две траншеи.

— Перерыв! — остановил его дядя Володя. — Мы отправляемся обедать.

— Ну и идите себе, я сам закончу.

— Оставить кого-нибудь в помощники?

— Да зачем мне помощник?.. Если только хлопчика вашего, чтобы скучно не было. Занятный хлопчик, так — нет? Хочешь ко мне в кабину, сынок?

Хочу ли я в кабину! Можно и не спрашивать!

Так я остался с Савелием Кузьмичом. В кабине было тряско, нож вгрызался в землю, бульдозер весь дрожал от натуги. А когда он взбирался на гору песка, становилось даже немножко страшно: не опрокинется?

Понемногу я привык, освоился, даже сам несколько раз брался за рычаги; Савелий Кузьмич разрешил.

Закончили мы с ним третью, последнюю, траншею, и он спросил:

— Вам надолго хватит? На неделю? Больше?

Я не знал, но сказал на всякий случай:

Может, и больше.

— Знаешь что, — предложил он, — пока они едят, давай еще нароем, сколько успеется. Хороший человек Владимир Антонович, для него и лишнее сделать не жалко, так — нет?

— А мне еще рычаги дадите?

— Почему не дать — можно!..

Когда вернулся дядя Володя, ряды траншей с большими кучами земли на одном конце тянулись чуть ли не до самой совхозной конторы. Дядя Володя присвистнул от удивления:

— Ничего наработали! Зачем столько?

— Ну, прибыток не убыток, — откашливался в кулак бульдозерист. — Так — нет?

— Вот моя траншея, дядя Володя, — доложил я с гордостью. — Я сам всю ее выкопал, Савелий Кузьмич только чуть-чуть помог.

— Так что если еще копать потребуется — прямо его и садите на бульдозер, — улыбался Савелий Кузьмич; стоя рядом со мной, он вытирал тряпкой замасленные руки — пришлось слазить в мотор. — А я приму работу.

— Спасибо вам большое, Савелий Кузьмич. Теперь дело за нашими героическими лопатчиками…

Обедать в лагерь я тащиться не стал. Деньги у меня были с собой, и я поел тут же, в совхозной столовой. И правильно сделал. Потому что, когда я возвращался обратно на раскопки, то услышал торжествующий крик:

— Владимир Антонович! Горшок! Горшок!

Кричал Слава, и так громко, что его, наверное, было слышно во всех Малых Катках.

И пошло! Дядя Володя не успевал бегать от одной ямы к другой. Даже я раскопал горшок. Маленький, кривобокий, но мне казалось, что он какой-то особенный, не такой, как у всех. И я то и дело носился к дяде Володе с открытиями:

— Посмотрите, здесь дырка какая-то высверлена…

— А вот здесь точки и черточки. Может, у них была своя первобытная азбука Морзе?..

Копали до самой темноты, жалко было бросать. Домой шли и пели:

— Едут, едут по Берлину наши казаки…

Я тоже пел и крепко прижимал к груди мой горшочек.

Завтра попрошу Мишу сфотографировать меня с ним. А после каникул буду показывать в классе. Интересно, поверят ли, что этому горшочку столько тысяч лет?

Не поверят — позову дядю Володю, пусть он скажет.

Ему то уж поверят!

На следующий день опять собралась уйма народу— в деревне узнали про наши новые находки. Прибежал и Сашка.

— Где вчера был? Знаешь, как я на бульдозере раскатывал? Мог бы и тебя посадить. Помощником.

Он горевал недолго. Мы вместе с ним натянули веревки, стали гонять ребятишек, чтобы не обсыпали края траншей и не мешали студентам работать,

Чуть позднее прикатил на своей «Волге» директор совхоза.

— Отгораживаетесь от масс, археологи. — Он полез под веревку. — Говорят, находки у вас.

— Опять, горшки, — сказал дядя Володя.

— Горшки я уже видел. Если что интересное будет — сообщите, ладно? Ну, ни пуху вам, ни пера.

— Так охотникам говорят.

— А археологам как?

— Дай вам бог богатую могилу, — рассмеялся дядя Володя.

— Тьфу! — сплюнул директор.

Мы с Сашкой сбегали к колодцу за водой, потом прилегли отдохнуть в тени. Сашка, лежа на спине, сосредоточенно грыз травинку.

— Послезавтра дядя в город едет, — сообщил он.

— Ну и что?

— Нам можно будет пойти.

— Куда?

Спросил и сразу вспомнил. На курган, конечно.

Я подумал о кладбище рядом с курганом. Хоть бы там не было кладбища!.. Я представил себе: ночь, темнотища, ветер шевелит кусты. А мы вдвоем с Сашкой. И привидение… Какое оно? Как скелет, наверное. И череп с пустыми глазницами.

Ерунда! Нет никаких привидений!

— Череп с пустыми глазницами, — спокойно сказал Сашка.

Вот когда я по-настоящему испугался. Он прочитал мои мысли!

— Откуда… Откуда ты знаешь? — пролепетал я.

— Вон, — он кивнул в сторону траншей.

Возле одной из ям стоял Боря и держал в руках череп. Вокруг него толпились студенты. Шел громкий спор.

— Айда!

Я вскочил, побежал, Сашка за мной.

Боря наткнулся на не совсем обычное погребение. У выкопанного им скелета не было ног. Все на месте, а ног нет. Куда же они подевались?

Все сошлись на том, что человек потерял их еще при жизни. Один Боря не соглашался. Не спорил, даже говорить ничего не стал, но по тому, как он молча взял лопату, надел перчатки и стал снова капать, было ясно видно, что он не согласен и надеется еще доказать что-то свое.

Слава весело подмигнул нам:

— Боря решил, что ногам надоело лежать, они встали и пошли прогуляться.

— Он правильно делает. — Дядя Володя смотрел на Борю с уважением. — Самое легкое объяснение не всегда самое верное. Наука любит сюрпризы.

Все стояли и, пошучивая, ждали, что у Бори получится. Он выкладывал одну лопату за другой, ворошил руками землю. Нет ног! Ничего нет!

Наконец надоело смотреть. Разошлись по своим ямам. Боря все копал.

— Перекур! — объявил Слава; он был старший по раскопкам.

— Отдохни, Борька! — кричали девушки. — Успеешь, не уйдут ноги от тебя никуда.

— Я не устал.

Подоспело время обеда. Боря оставил свою яму с явным сожалением. Шел к лагерю и все оглядывался назад.

— Вот чудак! — мне было смешно.

— Увидишь, он найдет, — говорил Сашка.

— Ноги?

— Не знаю, ноги или еще что. Но найдет обязательно…