Анелюс Маркявичюс - Гора сокровищ

— Ну да. Его еще Горой сокровищ называют, потому что местные жители часто находят там разные старинные вещи, даже сокровища.

— А где она, эта гора?

— По ту сторону озера. Давайте познакомимся: зовут меня Пра́нас Калпо́кас. Сам я археолог, в музее работаю, а помогают мне школьники, такие ребята, как вы, может, чуть помоложе — семиклассники, восьмиклассники — словом, все члены исторического кружка.

— А можно нам посмотреть? — попросил Костас.

— Что за вопрос! Если интересно — милости просим. Переправитесь через озеро, заберетесь на кручу и сразу же увидите городище — вершина его как ножом срезана. Кстати, его и отсюда видно — в ясную погоду.

— Завтра же поплывем к вам, — обрадовался Костас. — Махнем, ребята, а?

Но ребята не проронили ни слова. На завтра у них были совсем другие планы: прежде всего хорошенько выспаться, потом ознакомиться с окрестностями, поплавать, подыскать место для рыбалки… да мало ли чего!

— Дались тебе эти раскопки! — пренебрежительно махнул рукой Зигмас. — Копают, ну и на здоровье! Думаешь, они что-нибудь ценное находят? Так, черепки всякие… В музеях навалом таких.

— Не скрою, черепков мы обнаружили немало, — сдержанно сказал археолог. — Они о многом могут рассказать. Но мы нашли и кое-что поценнее: нам удалось обнаружить клад.

— Кла-ад?.. — изумленно протянули ребята.

— Ну да, самый настоящий.

— Мешок с деньгами?

— Нет, наша находка дороже денег: два бронзовых браслета удивительной работы, три серебряные броши и самое ценное наше приобретение — сплетенное из трех серебряных колец ожерелье. Инкрустировано оно стеклышками и расписано орнаментом в виде причудливых таинственных знаков. Трудно пока сказать что-нибудь определенное: может, это какие-то родовые знаки, однако не исключено, что мы имеем дело с образцами письменности наших предков.

— Вот видите! — воскликнул Костас. — Ну что, Ромас, поплыли к ним?

— Ладно, будь по-твоему, — буркнул Ромас.

— Клад — это другое дело. Пожалуй, стоит взглянуть. А эти броши и ожерелье в самом деле из чистого серебра? — спросил Зигмас.

— По-моему, из настоящего. Разумеется, рано загадывать наперед, нужно подождать, что скажут химики. Но не это главное. Меня больше всего волнует тайна таинственных знаков. Они иногда встречаются на валунах, а вот на украшениях обнаружены впервые. В первый раз, понимаете, в пер-вый!

— А что из себя представляет это ожерелье?

Археолог вытащил ножичек, срезал с растущей рядом ивы веточку и обвил ее вокруг шеи.

— Вот вам и ожерелье, только оно состоит из трех таких прутиков. Концы его сплющены, и на них нарисованы какие-то странные знаки и вкраплены бирюзовые глазки.

— А камни в ожерелье драгоценные? — спросил Зигмас.

— Похоже, обыкновенное стекло. Но ведь в те времена и стекло было очень дорогое, чего доброго, не дешевле нынешних драгоценных камней. К тому же в Литве очень редко находят стеклянные вещи. Как они попали сюда? Что за мастера их сделали? Словом, тут много загадочного. Нашли мы клад не в месте захоронения, или могильнике, как мы его называем, а в склоне городища. Кто его знает, как он туда попал: может, во время опасности его вынули из могильника и перезакопали в другом месте, да так и забыли… А может… Нет-нет, ребята, не буду загадывать наперед. Это пока тайна… Сначала нужно изучить местность, городище, а уж потом делать выводы.

Археолог задумался.

— Ну, я, пожалуй, пойду. Мне еще через озеро переправляться… — Он поднялся и втянул ноздрями воздух. — Чем это у вас пахнет?

— Уху варили, — ответил Йонас. — Может, угоститесь, там еще осталось.

— С удовольствием, а то у меня сегодня росинки маковой во рту не было. Ребятишкам-то своим колбасы накупил полный мешок, а сам так и не собрался перекусить.

Зигмас подкинул в костер охапку хвороста. Йонас снова подвесил над огнем котелок. Когда уха закипела, он налил гостю полную миску.

Новый знакомый с аппетитом ел суп и нахваливал:

— Вкусно-то как! Сразу видно, повара отменные, да и рыбаки что надо…

— Мы еще только попытали счастья, — заважничал Йонас. — На хорошее место не напали, а уж как найдем…

— Чем ловите? Говорят, хороший рыбак и дверной ручкой обходится.

— Удочкой, чем же еще. Мы ведь не браконьеры.

— Ребята, а где же серебряная полоса? Исчезла, — огорченно произнес Зигмас.

Все поглядели на озеро. И в самом деле, уже не было ни сверкающей дорожки, ни светящихся столбов. Перед ними расстилалась черная водная гладь.

Гость отложил в сторону ложку.

— О какой полосе вы говорите, ребята?

Ромас рассказал ученому, что им посчастливилось увидеть перед его приходом.

— Вам повезло. Об этой сверкающей ленте и я слышал, а вот видеть ее не приходилось. Говорят, она только на Балтуо́нисе бывает, да и то редко — раз в год.

— Так это озеро Балтуонис? — спросил Ромас.

— Ну да, а за ним к северу еще два из группы Белых озер — Ба́лтис и Балту́кас, чуть в стороне — Балкши́с. Все они, как вы, наверное, уже знаете, называются Белыми озерами. Я здесь каждую тропинку, каждый пригорок, лесок и дом знаю. Это я потом археологией увлекся, а в свое время интересовался фольклором: собирал сказки, загадки разные, легенды, предания. Они сложены чуть ли не о каждом холме, озере и даже островке. Помнится, когда-то записал я и предание об этом озере. Жил на его берегу молодой рыбак, по имени Балтуонис. И вот однажды русалки заманили его на сверкающую в лунном свете дорожку и утащили на дно. С тех пор и зовется озеро его именем.

Гость поднялся и стал прощаться:

— Загостился я тут у вас, а дело к полуночи. Спасибо, ребятки, за уху.

— Как же вы на тот берег попадете? — полюбопытствовал Йонас. — Пешком вокруг пойдете?

— Зачем же… Я свой транспорт в камышах спрятал.

В прибрежных зарослях и впрямь покачивалась искусно замаскированная лодка. Послышался всплеск весел — черный силуэт начал удаляться от берега.

— Не забудьте вырыть погребок на берегу, — донеслось до мальчиков, — иначе вся еда испортится!

— Вы-ко-па-ем!.. — хором пообещали они.

Лодка растворилась в темноте, и подростки вернулись к палатке.

Проснувшись, Йонас глянул на часы. Было уже двенадцать. Утреннюю рыбалку безнадежно проспали, так что спешить некуда. Понежившись еще несколько минут в спальном мешке, он выбрался из палатки наружу. Стояла солнечная погода. В такой день грех валяться. Что бы такое придумать, как расшевелить этих засонь? Ромас спал на спине, положив одну руку Зигмасу на плечо. Йонас потихоньку вылез из палатки. Сорвав с дерева ветку и обмакнув ее в озере, он вернулся назад и потряс ею над друзьями. Те спросонья сорвались с постели. Йонас расхохотался: «Спите, как барсуки! А ну вставайте, купаться пошли!»