Арина Скворец - Легенда о Горе Аавэй

– В свое время…

– Ууух, поскорее бы! Атила, знаешь, я охранял твою урасу 9 9 Ураса – летний конусообразный шалаш из жердей, покрытый берестой. , пока тебя не было. Следил, чтобы в нее никто не заходил.

– Право, в этом не было необходимости, – прохладно отозвался старец. – Моя ураса находится под защитой преданных мне духов-хранителей. Горе тому, кто посмеет проникнуть в нее!

– Меня они пропустили. Они знают, что я твой друг. Я каждый день приходил и проверял, все ли на месте. Ты возьмешь меня к себе в ученики?

– Ты заходил в мою урасу?

– Я только… Проверял. Ну это… – Уту смущенно шмыгнул.

– Ты ведь ничего там не трогал?

– Прочел парочку берестяных свитков о подвигах шамана Тивэ.

– Парочку?

– То есть… Большую часть. Но я все вернул на место. Ты же помнишь, что случилось на праздновании Ночи Келе 10 10 Келе – духи, которые постоянно вмешиваются в дела смертных. Иногда они похищают людей или что-то, что им принадлежит, чем весьма всем досаждают… прошлой осенью?

– Как такое забудешь.

– Так вот, я подумал, что если узнаю больше о шамане Тивэ, то стану таким же смелым, как он, и в следующий раз ничего такого точно не случится.

Атила чванно посмотрел на мальчика. Ему нравилась любознательность Уту. Из него бы вышел неплохой ученик, но какой из него получится вождь? Уту боялся оленей и плохо дрался, но всегда побеждал в учебном поединке – потому что сын вождя не может проиграть. Любой его каприз беспрекословно выполнялся, и все же вседозволенность, которой был наделен этот мальчик, никак не клеилась с его нескладным, неуклюжим обликом. Многие соплеменники недолюбливали Уту, хоть никто и не говорил об этом вслух, опасаясь гнева вождя Хадара. Негласное неприятие Уту в качестве будущего лидера племени Древа тенью падало и на его отца. Вождь, чей сын был слаб телом и духом, чувствовал, что теряет былое уважение. Сердце Атилы наполнялось скупой печалью, когда он думал о том, какая судьба может постигнуть Уту, если тот так и не оправдает надежд племени.

– Атила, Атилаа… – Уту подергал его за ленточки, пытаясь привлечь к себе внимание. – Пока ты был в Лесу Следов, такое случилось! Кто-то убил Нэйгумэ на охоте. Духи не рассказали тебе, кто это сделал?

Атила будто очнулся ото сна.

– Духи?.. О да, да, конечно! Они поведали мне обо всем! – ответил он, недолго думая, – сработала его шаманская привычка. – Беги, передай людям, что сегодня мы проводим бедного Нэйгумэ на Верхнюю полусферу.

– Ты откроешь нам, кто погубил его?

– В свое время, – повторил Атила.

– Я понял, – кивнул Уту и побежал как мог быстро.

– Разбушевавшееся стадо оленей укротить куда проще, чем усмирить одно дитя… – проворчал шаман, заходя в урасу, такую величественную и роскошную, что по сравнению с ней любое жилище племени Древа казалось скромным тордохом.

Вождь Хадар и охотник Алантай вели разговор у очага. Атила уже знал, о чем они говорили. Увидев шамана, Хадар резко распрямился, его зубы засверкали в радушном зверином оскале.

– Дорогой Атила! Как же нам тебя не хватало! Давно ты вернулся в поселение?

– Только что… – прокряхтел шаман, оставляя свой посох на входе и позволяя служанкам снять увесистый бубен со своей спины. – Спешил к тебе, мой вождь. Духи предвещали мне очень необычные… Кхе-кхее… События…

– Нам не терпится услышать, что ты поведаешь нам, старый друг, – сказал вождь, провожая его к очагу. – Сейчас твоя мудрость нужна нам как никогда. Но твой путь был долог и опасен. Прежде согрейся у камелька 11 11 Камелек – маленький очаг. .

– Твоя правда, Хадар, – жалостливо простонал Атила, присаживаясь рядом с Алантаем и поднося ко рту деревянную чашку с шиповниковым чаем. – Мои путешествия даются мне все труднее. Боюсь, следующее станет последним, и я уже не вернусь в родное племя.

Пока он ел и пил, Хадар и Алантай молчаливо ждали. Подкрепившись, Атила искоса взглянул на охотника и, к удивлению для всех, произнес:

– Вижу, ты опечален гибелью Нэйгумэ, Алантай…

С удовлетворением наблюдая, как изменилось его лицо от этих слов, шаман сдобрил их притворной скорбью:

– Я подходил к поселению, когда дух медвежонка сообщил мне эту печальную новость. Ужасно, ужасно… Все в племени Древа знают, что вы были дружны как родные братья, и я уверен, разделяют твое горе.

Алантай был одним из тех, кто относился к Атиле с недоверием. На то были свои причины: Атила не раз ошибался в своих предсказаниях и, как это водится у шаманов, перекладывал вину на злых духов, притворившихся добрыми и одурачившими бедного старика. Алантай встречал такие оправдания язвительной насмешкой. Он не мог простить шаману страданий, которые тот причинял людям, советуясь с теми, кого никто кроме него не видел, и в своей неприязни к нему Алантай был непреклонен. Это злило Атилу. Племя почитало Алантая не меньше, чем Хадара, а в последнее время, может быть, и больше.

«Неровен час, выберут его вождем, и тогда старому Атиле придется худо…» – прикидывал шаман и, пусть даже ценой лжи, считал нужным склонить этого воина на свою сторону или избавиться от него при первой же возможности. Сейчас он чувствовал, что благодаря болтливому Уту и своей хитрости такая возможность у него появилась…

– Прибереги жалость для своих бесполезных духов, – огрызнулся Алантай, резко подпортив ему настроение. – Они только и могут, что смотреть, как кто-то умирает!

– Мы здесь не для того, чтобы обмениваться пререканиями, Алантай, – сказал Хадар, зная, что, если не вмешаться, все закончится шумной ссорой. – Ты пришел, чтобы рассказать, кто убил Нэйгумэ, – так закончи свой рассказ.

– Мне больше нечего сказать тебе, мой вождь. Ни зверь, ни человек не убивал его. Когда я нашел Нэйгумэ в пепле Бледной равнины, он просто… Лежал… – вспомнив то, что трудно было описать языком племени Древа, да и любым другим языком, Алантай рассеянно искал точку на полу.

– Бледная равнина, говоришь? – задумался Хадар. – Владения Горы Аавэй. Обитель духов. Добрых духов, не так ли?

– Один злой дух там все же есть, – напомнил ему Атила.

– Быть может, Нэйгумэ не повезло повстречаться с ним? – предположил Хадар.

– Невозможно, – занервничал Алантай.

Хадар обернулся к Атиле.

– Как ты считаешь, старый друг?

Шаман почувствовал прилив благодарности – по крайней мере, Хадар никогда не сомневался в его способностях.

– Мой вождь, многие духи являлись мне в Лесу Следов. Дух оленя пришел и молвил, что охотникам нашим надобно знать меру – не брать лишнего у Хозяина Тайги. Дух совы прилетел, велел, чтобы в Ночь Келе лучшего олененка заклали, ибо волк духа Келе совсем уж отощал. Дух мамонта со мной говорил…