Анне Шеллер - Такое разное настроение Фьелле

– В любом случае, – снова начал мальчик. – Что нам с Фьелле теперь делать?

– Как минимум дать ему ещё один кнедлик, – ответила мама, снова наполнив тарелку монстра.

– А на десерт, пожалуй, коржик с нугой? – предложил друзьям папа. – Фьелле, я обязательно посмотрю в интернете, можно ли заказать школьную футболку твоего размера. Что касается дополнительного задания… Тут уж ничего не поделаешь. Правила есть правила. Согласен?

Фьелле энергично закивал:

– Сначала коржик с нугой. Потом футболка. А потом я сделаю всё, что должен.

На выполнение домашнего и дополнительного задания у Эмиля и Фьелле ушёл весь остаток дня. Мальчик хотел было помочь другу, но у монстра был такой аккуратный почерк, что даже Эмилю не удалось бы так красиво написать. Зато у мальчика было достаточно времени для размышлений.

– Эй, Фьелле? – позвал он в какой-то момент.

– М-м? – Фьелле прикусил кончик языка, пока старательно выводил на бумаге слова «Во Флузенбекской начальной школе мы живём спокойно, дружно и открыто» и считал предложения. – Сорок шесть!

– Я подумал о господине Унтерберге… – начал Эмиль осторожно.

Фьелле сжал карандаш сильнее:

– Сорок семь! И?

– Видимо, ему не нравятся монстры, – заключил мальчик. – А вот мне ты очень нравишься. Честно.

Карандаш громко скрипнул.

– Сорок восемь, – продолжил как ни в чём не бывало Фьелле.

– Но всякий раз, когда господин Унтерберг видит тебя, он приходит в ярость. И ты тоже становишься О-О-ОЧЕНЬ сердитым, Фьелле. Из-за этого может случиться что-то действительно плохое!

Раздался громкий хруст: Фьелле сломал карандаш. Монстр посмотрел на друга и несчастным голосом спросил:

– Сорок девять… Что же мне делать, Эмиль?

Эмиль успокаивающе улыбнулся своему другу.

– Просто не попадайся ему на глаза. Ведь когда ты встречаешь меня, Лию, Теодора, одноклассников, госпожу Зенгер и других людей, ты всегда О-О-ОЧЕНЬ милый. Вот, возьми мой карандаш. Закончи предложение.

После выполнения домашней работы Фьелле проводил лучшего друга на занятие по скрипке у госпожи Штрайх. Эмиль взял из сарая семейства Хансен несколько садовых инструментов, сел вместе со скрипкой в садовую тележку, и Фьелле повёз его к домику пожилой учительницы музыки. Пока мальчик занимался, монстр пропалывал сорняки в цветочной клумбе и тихо насвистывал мелодию в такт скрипке, звук которой доносился из окна. Через час госпожа Штрайх и Эмиль вышли из дома.

– Мой дорогой Фьелле, – сказала учительница и пожала его мохнатую лапу. – Огромное спасибо! Без тебя мои цветы совсем бы пропали. К сожалению, в моём возрасте уже не нагнёшься над клумбой.

Она указала на свою трость.

– Всегда пожалуйста, – добродушно ответил Фьелле. – Я люблю цветы. Ваши розы прекрасно себя чувствуют. И тысячелистник тоже почти расцвёл. Он, кстати, очень вкусный и полезный.

Монстр указал на пару растений. Госпожа Штрайх заинтересованно наклонилась, но тут же застонала и схватилась за спину.

– Снова это воспаление нерва! – заохала учительница.

Фьелле вытянул лапы, осторожно поднял пожилую женщину и усадил в кресло в гостиной. Напоследок монстр укутал её ноги одеялом:

– Берегите себя, госпожа Штрайх, вы нам ещё нужны.

Учительница музыки поправила седые волосы и благодарно улыбнулась:

– Спасибо, мой дорогой! Увидимся с вами на следующей неделе.

Во дворе Эмиль собрал садовые инструменты, забрался в тележку, и Фьелле повёз его обратно к дому. Там они попрощались. Мальчик наблюдал за другом с балкона и чётко слышал, как Фьелле напевал по дороге к своей хижине.

Несколько дней жизнь в городке Флузенбек журчала так же спокойно, как и речка Флузе. Эмиль каждое утро угощал Фьелле свежими булочками. Монстр сдал сто штрафных предложений господину Ланге-Винду. С господином Унтербергом он, к счастью, пока не встречался. В тот же день госпожа Зенгер освободила Фьелле от домашнего задания:

– В награду за твой прекрасный почерк.

Эмиль подозревал, что она узнала о наказании от господина Унтерберга и хотела таким образом немного утешить Фьелле.

После обеда друзья, как всегда, или играли в прятки, или вместе делали домашнее задание, или ели в пекарне песочное печенье с фруктово-ягодной начинкой.

Настал день, когда господин Унтерберг появился в кабинете 4-го «А» класса. На нём был тёмно-серый костюм, светло-серая рубашка и галстук в тёмно- и светло-серую полоску. Увидев директора, Селина, староста класса, тут же подбежала к нему:

– Простите, господин Унтерберг. А что вы тут делаете? У нас вообще-то сейчас урок математики с госпожой Зенфкорн.

– Почти верно, моё милое дитя, – ответил директор. – У вас урок математики. Но не с госпожой Зенфкорн, а со мной. С сегодняшнего дня её веду у вас я. Госпожа Зенфкорн займётся другим классом. И мы все хотим очень спокойно, дружно и открыто считать и рассчитывать друг на друга. Не так ли, дети?

Сострив, господин Унтерберг поставил серый портфель на учительский стол и неспешно открыл его. Стопками он доставал книги: толстые скучные связки книг, в которых совершенно точно было очень много трудных уравнений. Следом показались папки, органайзеры и аккуратно связанные стопки бумаг. Наконец-то он нашёл то, что искал, – коробку мела.

– Так, дорогие дети, сегодня мы проходим деление столбиком, – сказал директор школы. – Таким способом можно делить простые или сложные числа, и для этого понадобятся ручка и бумага или, как в моём случае, мел и доска.

Он поднял мел вверх и засмеялся собственной шутке, но в ответ встретил лишь удивлённые, непонимающие взгляды и продолжил:

– Записывайте делимое вот здесь… – Царапая серым мелом по доске, директор начал выводить цифры. – Делитель здесь. Вот тут место для ответа, частного. Слева мы ищем, какую часть делимого мы можем поделить на делитель…

Он всё писал и писал. Все в классе уставились на директора с широко раскрытыми глазами и ртами.

Тем временем господин Унтерберг записал первый пример: 225:9 =…

– Кто хотел бы решить это у доски?

Почти одновременно все ученики 4-го «А» соскользнули со стульев в попытках спрятаться под партами. Теодор начал завязывать на кроссовке шнурок; Селина крутила между пальцами локон волос. Все старались смотреть в пол. Все, кроме Фьелле: его глаза светились, он широко улыбался. Монстр любил математику. И чем сложнее были примеры, тем лучше! Он поднял лапу почти до потолка, желая выйти к доске.