Ирина Стрелкова - Одна лошадиная сила

«Богато живут», — отметил про себя Володя.

Навстречу выбежал обрадованно долговязый очкарик в студенческой зеленой куртке.

— Ну наконец-то! — крикнул он.

Не спеша подошел седой мужчина в джинсах и толстом свитере, молодо улыбнулся:

— Спасибо, товарищи! Прекрасно понимаю, как вам не хотелось сюда ехать! — Он долго тряс руку Куприянова, а затем и Володя ощутил его крепкое рукопожатие и внимательный взгляд: а ты что за птица?

Третьим показался из палатки заспанный толстяк в красном тренировочном костюме, заворчал на Толю:

— Тебя за смертью посылать!

Володя понял, что «Жигули» принадлежат толстяку. Едучи сюда, он полагал, что увидит босса Юру, но его в этой компании не оказалось. Впрочем он и не подходил к ней. Серьезные люди, очевидно техническая интеллигенция. Даже странно, откуда у примитивного Толи такие друзья.

Желтые «Жигули» стояли на деревянных чурбаках, колеса валялись рядом. Володя попытался запустить мизинец в еле заметное отверстие. Не лезет! А любопытно, чем же продырявили? Он подозвал Куприянова.

— Первый раз вижу такие проколы, — заявил Куприянов, внимательно осмотрев все четыре шины.

Володя приблизил нос к отверстию.

— Вроде бы пахнет горелой резиной. — И оглянулся на седого. Тот улыбался. — Не верите?

— Мне нравится ваша любознательность, — сказал седой. — Простите, вы кто по специальности.

— Историк. А вы?

— Металлург. И мои друзья тоже.

«Я угадал! — отметил про себя Володя. — Техническая интеллигенция». Новые друзья Толи произвели на него самое приятное впечатление.

Однако, когда стали грузить колеса, Володино впечатление несколько переменилось. Все трое командовали Толей уж очень по-хозяйски, свысока, словно бы наняли к себе в услужение. Даже у очкарика в студенческой куртке прорывалось этакое властное покрикивание.

«Бедный Толя! Ему на роду написано состоять при ком-нибудь на подхвате. И все-таки интеллигентные люди не должны так подчеркивать его положение в своей компании. Будь даже они все докторами наук. Это не интеллигентно. Это стиль современной интеллектуальной элиты, дипломированного мещанства…» Володя демонстративно полез в кузов, чтобы помочь Толе.

По дороге он не стал расспрашивать Толю, где и как тот обзавелся такими важными знакомыми. Толя сам рассказал, что долговязый очкарик в студенческой куртке его двоюродный брат Кирилл.

— Забыл, как сшибал у меня пятерки перед стипендией, — пожаловался Толя.

Слева показались корпуса нового больничного городка, под колесами загудел мост через Путю. Окошки Посада пламенели в лучах заходящего солнца. Алым светом были облиты купол монастыря и крепостная стена.

— Остановите у Лассаля, — попросил Володя. — Я дойду пешком.

Куприянов пропустил его просьбу мимо ушей и с ветерком домчал до самого дома.

Из калитки высунулся с таинственным видом Васька Петухов.

— Владимир Алексаныч! Вас один человек дожидается! По важному и неотложному делу!

Володя не спеша прошел в дом, вымыл руки, переоделся, причесался. Все проделал в своем обычном темпе. Спенсер говорил, что самообладание, как и все качества, развивается через упражнение. Васька нетерпеливо подпрыгивал, но Володя еще немного потянул время — переложил книгу с места на место, поправил завернувшийся половик и только тогда разрешил себе выйти в палисадник.

Под сиренью за пятигранным столом сидел подросток, поразительно похожий на индейца. Смуглое лицо, черные жесткие космы, узкие глаза.

— Кто это? — Володя строго поглядел на Ваську.

— Костя-Джигит!

Так произносятся самые знаменитые имена. Например: «Владислав Третьяк!»

— Очень приятно! — Володя слегка поклонился. — Вы ко мне по делу? Слушаю.

Подросток встал, пригладил ладонью индейские космы.

— Уважаемый Владимир Александрович! Мы хотим обратиться к вам за помощью. Нам известно, что вы умеете распутывать самые таинственные преступления. — Подросток запнулся, достал из кармана сложенный тетрадный листок, развернул, пробежал глазами и опять сложил. — Вы, Владимир Александрович, проницательны, как комиссар Мегрэ…

Володя все больше недоумевал: «Куда он клонит? Уж не собирается ли кто прибегнуть к моим услугам? Нет, чепуха, игра фантазии. Юный знаток западной детективной литературы явился, чтобы пригласить меня на читательскую конференцию в детскую библиотеку…» Подросток, похожий на индейца, заметил Володину улыбку, скомкал заранее сочиненную речь.

— Мы пробовали сами. Не получается.

— Кто это «мы»? — спросил Володя.

— Апачи.

— Костя-Джигит у них вождь! — вставил Васька. — Он их знаете как муштрует!

Вождь нахмурился:

— Я не муштрую. Я добиваюсь порядка и дисциплины.

— Понятно, — проронил Володя, еще ни бельмеса не смысля. — Так что же случилось у апачей, входящих, если я не ошибаюсь, в группу атапасков?

Эрудиция нередко выручала Володю. И сейчас «группа атапасков» произвела впечатление.

— Предательство! — сурово произнес подросток. — Кто-то из наших выдает Бесу секретные данные. Вчера вечером я окончательно убедился.

— Бес?.. — Володя несколько раз повторил про себя прозвище некоего врага апачей: «Кто такой Бес? Какие секретные данные? И что произошло вчера вечером?»

Васька изнывал от желания выложить кучу сведений, но Володя предостерегающе поднял руку.

— Погоди, не мельтеши. Дай подумать…

Ему было над чем поразмыслить! Взрослому человеку, директору музея, предложили принять участие в детской игре. «Я их, конечно, поблагодарю за доверие. Однако ловить вместе с ними шпиона?..»

И тут в памяти всплыла старая голубятня в Посаде, столпившиеся мальчишки. Колька Фомин вылезает из низкой дверцы, весь в пуху и голубином помете, обводит собравшихся заплаканными глазами, потом смотрит на одного, на Петьку Кошелева: «Ты». Петька сразу начинает вопить, размазывать слезы с соплями, хотя его еще никто пальцем не тронул. Потом ему, конечно, врезали как надо. Петька действительно оказался шпионом и предателем, он помог известному в Путятине голубятнику-барыге дяде Жоре выкрасть лучших Колькиных голубей.

«Зачем он это сделал? Как ему теперь ходить по земле?» Володя сильнее переживал Петькино предательство, чем сам Петька, — тот ходил себе по земле вихляющейся походкой, клянчил у ребят конфеты и курево, липнул к играющим в футбол. И однажды Володя увидел, что Петька как ни в чем не бывало гоняет со всеми мяч, а потом увидел, что Петька приятельски положил лапу на Колькино плечо. Вот тогда-то Володя понял, что Петька настоящий, лишенный совести предатель. Появилось желание незаметно наблюдать за ним. Но вскоре Кошелевы продали дом и уехали. Петькина дальнейшая судьба осталась для Володи неизвестной. Может быть, на новом месте Петька смог начать новую, честную жизнь? Володя надеялся, что произошло именно так. И вот теперь, годы спустя, он вновь сталкивается с мальчишечьим предательством. «Человек, который предал друзей… Если, конечно, вождь апачей не выдумывает! Я не могу уйти сейчас в сторону, отказаться…»