Сергей Бойко - Тайны старого подвала

– Ну и плут же этот Жемчужинка! – говорил Людоед. – Знай он, что у меня есть сапоги, которые делают семь миль в час, он, наверное, украл бы их!

– Не говори так громко! – предупредила его жена, – а то Жемчужинка услышит!

Жемчужинка навострил уши.

– Ну и плут этот Жемчужинка! – снова сказал Людоед. – Знай он, что у меня в трубе есть Луна, которая светит на семь миль вокруг, он бы и ее захотел украсть!

ЖЕМЧУЖИНКА СЛУШАЛ В ОБА УХА.

– Ну и плут же этот Жемчужинка! – продолжал Людоед. – Знай, он, что у меня в шкафу лежит палочка, которая дает все, что пожелаешь, он бы и ее украл!

"Если я смогу достать все это, – подумал Жемчужинка, – мы отсюда убежим!”

…Николай Андреевич рассказывал негромко, но в подвале была прекрасная акустика и слова его были слышны хорошо… А дальше случилось то, чего он до сегодняшнего дня не мог понять…

– Смотрите, что это? – вдруг вскрикнула Лиля Семкина, а потом зачем-то прикрыла ладошкой рот.

Мы обернулись на ее крик и вдруг увидели в той, самой дальней части подвала, толстого жирного Людоеда, – мы почему-то все знали, что это Людоед – который возвышался огромной горой над семью малышами. В правой его руке был занесен большой кривой нож… Всего секунды длилось это видение, и исчезло…

Николай Андреевич замолк. В неровном свете камина Миша разглядел на его лице безмерное удивление.

– Опять… – прошептал он.

– Что опять? – спросил кто-то из школьников.

– А что, и вы видели? – обвел их взглядом директор.

– Да, Николай Андреевич! – за всех ответила Лиля Никитина. – Это кто, Людоед и братья Жемчужинки?

– Да это же наш толстый завхоз! – вдруг захохотал Изя Кивман. – Вы что, не узнали его? Он же распекает первоклашек! Ха! Ха! Ха! – он так задорно засмеялся, что и нам стало весело. И стало легче: ведь иначе все должны были поверить в чудо!

– Это было кино, да? – продолжал смеяться Изя Кивман. – Ловко вы нас, Николай Андреевич!

И всем нам стало так весело, что мы не слушали бормотания директора. Но Миша на всю жизнь запомнил безмерное удивление на его лице.

Николай Андреевич наскоро досказал сказку, а потом повел школьников вверх. Они по пути весело переговаривались и обсуждали толстую фигуру завхоза, которого с тех пор окрестили "Людоедом”.

Больше никогда директор не водил школьников в подвал. А Летучий корабль Миша все-таки сделал и принес директору.

…Вот что вспомнил начальник СМУ, когда его бывший директор положил ему руку на запястье и сказал, что чудо было на самом деле.

– Не завхоза вы увидели, Миша, а героев сказки "Жемчужинка".

– Кино? – спросил Дубинин старший.

– Нет, не кино, а прорыв!

– Какой прорыв? – не понял Вовкин отец.

– Прорыв волшебной страны… Ее герои на один миг прорвались в наш музей. Уж очень силен был позыв: тридцать детей вызывали в своем воображении Людоеда и Жемчужинку, они и появились.

– Ничего не понимаю. Вы шутите?

– Нет, Не шучу, – Он удивленно посмотрел на Мишу, – Разве сын тебе не рассказывал про Короля волшебной страны?

Дубинин-старший какое-то время смотрел на директора, а потом вдруг понимающе улыбнулся, – А! Вы с Вовкой начали какую-то интересную игру?

Николай Андреевич вернулся в кресло: он вставал, чтобы поправить покосившуюся крышу на домике Красной Шапочки:

– Нет, Миша, это не игра. И Людоед с Жемчужинкой, и Король Волшебной страны существуют, – И он пересказал бывшему ученику весь разговор с Королем Волшебной страны. Затем сказал: – «Детское воображение, необычайно сильное, и породило волшебную страну с ее городами, замками, мельницами, реками и, конечно, ее героями. Из года в год, из десятилетия в десятилетие, из века в век дети представляли эту страну, и будут представлять впредь, и чем дальше – тем ярче. Она и живет в энергии детской мысли, и живут ее герои…»

Замолк Николай Андреевич, но все еще в мыслях был там, в волшебной стране.

– Николай Андреевич, – окликнул его Дубинин-старший, – А прорыв? Вы что-то говорили о прорыве волшебной страны в наш мир?

– А разве я все время говорил не о нем? Прорывы бывают через окошечки, которые «пробивают» к ним люди. Обычно это происходит в детских садах или школах.

– Или в музеях сказок, – добавил Вовка, который давно прошел в кабинет вслед за взрослыми.

– Верно, или в музеях сказок. Там, где множество детей собирается вместе, и читают одну и ту же сказку…

– Или думают о волшебной вещи, которую делают… – вставил Дубинин-старший.

– Верно, Миша. Вот тут и случается прорыв. Ну а в обычное время волшебная страна просто существует рядом с нами. И мы не видим ее, как не видим, например, вторую программу телевидения, пока смотрим первую. Но стоит переключить тумблер…

– Значит… – сказал задумчиво Дубинин-старший, – Кощей Бессмертный, Василиса Прекрасная, Синяя Борода, феи, русалки существуют во плоти?

– Да, Миша, да! И ничем иным нельзя объяснить вашу встречу с Людоедом, а мою – с Королем волшебной страны.

– Удивительно! – заключил Миша.

– Прорыв осуществлен, связь идет, – строго сказал директор, – а ты, начальник СМУ, хочешь поломать тонкую ниточку, которая соединяет мир людей с волшебной страной.

– Но вечно эта развалюха стоять не может!

Это не у Миши Дубинина, это у начальника СМУ вырвалось слово «развалюха», но Николай Андреевич подскочил с кресла, словно его ужалила пчела.

– Я все понял! – зло крикнул он. – Ты никогда не любил родную школу!

Они, наверное, поссорились бы навсегда и музей волшебной сказки, конечно, погиб, если бы вдруг не вмешался ребенок. Он выходил проверить самовар и вернулся, чтобы сказать: "Чай готов!"

И все. Пламя разгорающейся ссоры погасло, не успев вспыхнуть. Они оба опомнились, посмотрели в глаза друг другу и Николай Андреевич примирительно сказал:

– Ладно, Миша, будем считать, что это слово у тебя вырвалось случайно.

– Честное слово, Николай Андреевич!

И они вышли из кабинета в прихожую – бывший кабинет секретарши… К чаю было все, что принес Дубинин-старший. Заварка была душистая, и разговор пошел в более мирных тонах, но все же сводился к одному и тому же: школу придется сносить.

И опять перелом в разговор внес ребенок:

– Папа, а разве обязательно разрушать подвал?

Наступило молчание. Предложение было неожиданным. Наконец, Дубинин-старший нерешительно ответил:

– Конечно… Под новую школу надо подвести мощный фундамент. Все-таки четыре этажа…

Опять помолчали. Потом пришла очередь директора:

– А ты, Миша, не сумеешь проверить – может быть, в самом деле, можно оставить подвал?

Начальник СМУ помолчал, потом покачал головой:

– Николай Андреевич, есть же правила…

– А я и не советую идти против правил. Ты посчитай, измерь и реши. Если уж бесповоротно – ломай! Но знай, что вместе с подвалом ты разрушишь и мое сердце.