Энид Блайтон - Привидения в школе Сент-Клэр

Француженка сняла очки и отёрла слёзы.

– Очень, очень здорово, Дорис, – сказала она. – Конечно, это стихотворение надо читать совсем по-другому, но у тебя получилось очень смешно, и поэтому я прощаю тебе безобразную письменную работу. Ты честно выучила поэму наизусть и уморительно прочитала её. Правда, Клодин?

Клодин с готовностью согласилась.

– Может быть, нам всем рассказать стихотворение так же, как Дорис? – предложила она, и её глаза заблестели.

Но на такие крайности мадемуазель была не готова.

– Ah, non [7] О нет ( фр .). , – сказала она. – Только у Дорис есть актёрский дар. Когда одна девочка вот так рассказывает стихотворение, мне смешно, но четырнадцать – это слишком. Так! Взгляните на часы. Мы пол-урока потратили на эту остроумную плохую ученицу Дорис. Откройте учебники, пожалуйста.

Так Дорис поняла, что способна запомнить что угодно, если будет учить вслух и с разными смешными жестами. Но, к сожалению, очень часто она не могла повторить то, что выучила, если стояла неподвижно, а далеко не всем учителям нравился этот забавный способ учить уроки. Например, мисс Уилкокс назвала чтение Дорис дуракавалянием самого дурного тона.

На уроках мисс Корнуоллис или мисс Теобальд подобное представление тоже было немыслимо, хотя одноклассницы часто просили Дорис рассказать новые правила по математике, сопровождая их приличными, а то и неприличными жестами.

– Не хочу вылететь из школы только ради того, чтобы вас повеселить, – сказала как-то Дорис в ответ на очередные просьбы. – Наоборот, буду стараться изо всех сил с помощью Пэм, хотя мне никогда не стать отличницей или даже хорошисткой.

– Зато ты всегда сможешь развеселить людей, – сказала Изабель. – Я бы тоже хотела так уметь, но у меня не получается.

– А я бы хотела писать книги или прекрасные картины, – вставила Элисон.

– И я тоже, – согласилась Энн-Мэри. – Мне это гораздо больше нравится. Оставить потомкам на память о себе что-то, созданное тобой, – вот что действительно ценно.

– Фанатки Дейрдре, – насмешливо бросила Карлотта.

Дело в том, что Элисон как-то узнала, что имя мисс Уилкокс начинается на букву «д», и спросила её, что это за имя.

– Дейрдре, – ответила мисс Уилкокс.

Элисон сразу решила, что это восхитительное имя, такое романтичное и живописное, в самый раз для милочки мисс Уилкокс. Дейрдре Уилкокс – чудесное имя для поэтессы. Она сообщила имя Энджеле, а та разболтала всему классу. А поскольку Элисон и Энн-Мэри постоянно крутились около учительницы, их теперь дразнили фанатками Дейрдре, что обеих очень раздражало. Элисон ругала себя за то, что поделилась секретом с Энджелой, – было бы гораздо лучше, если бы имя мисс Уилкокс осталось известно ей одной.

Фанатки постоянно боролись между собой за внимание учительницы. Элисон завидовала Энн-Мэри, поскольку та писала стихи и мисс Уилкокс их читала. Энн-Мэри завидовала Элисон, потому что считала, что учительница любит соперницу больше. И это действительно было так: напор Энн-Мэри мог утомить кого угодно.

– Обе вы дурочки, – заявила Бобби, которая терпеть не могла, как она выражалась, «соплей». – Вы что, не понимаете, что человек, поощряющий парочку ненормальных вроде вас, не стоит внимания?

Но подобные замечания только усиливали преданность Элисон и Энн-Мэри. Обе были страшно возмущены словами Бобби и даже немного сблизились на этой почве. Весь класс искренне забавлялся, глядя на них, и всю первую половину четверти они постоянно становились поводом для смеха.

К радости Мирабел, первоклашка Джейн Тил стала гораздо чаще появляться на поле для лакросса и тренироваться.

– Вот видишь, – торжествующе сказала она Глэдис, – видишь? Я всего разок откровенно поговорила с Джейн Тил, и ей это помогло. Очень скоро я сделаю из неё отличного игрока.

Джейн делала всё, как ей велела Мирабел, но вид у неё при этом всё время был очень несчастный.

– По-моему, Джейн не в восторге от происходящего, – сказала Глэдис подруге. – И не сказать, чтобы она особенно выкладывалась на тренировках. Спорим, Энджела потрепала Джейн нервы, когда та сказала, что больше не будет зашивать её вещи.

– Ничего страшного, – отмахнулась Мирабел. – Даже очень хорошо, если из неё выбьют эту ерунду. Терпеть не могу дурочек, которые преклоняются перед кем-нибудь.

– А ты не забыла, сколько таких дурочек преклоняется перед тобой? – поинтересовалась Глэдис. – И тебе это нравится, между прочим.

– Это совсем другое, – вскинулась Мирабел. – Я им нравлюсь как капитан спортивной команды. Я заставляю их трудиться и не позволяю делать глупости. Я первая их отчитаю, если они вздумают преклоняться передо мной.

– И всё равно вид у малышки Джейн очень несчастный, – сказала Глэдис. – Не смотри на меня так, Мирабел. Я вообще-то твой помощник и имею право высказывать своё мнение.

Мирабел удивлённо уставилась на подружку, которую часто обзывали мышкой – такая она была тихая и молчаливая. Мирабел очень любила Глэдис – собственно говоря, это была единственная девочка в школе, к которой она была по-настоящему привязана. Но, несмотря на это, Мирабел не собиралась выслушивать от неё замечания. Какой смысл быть капитаном, если не можешь самостоятельно принимать решения и придерживаться их? Мирабел получила совсем небольшую власть, но и та ударила ей в голову.

– Ты можешь говорить что угодно, – сухо проговорила Мирабел, – но это не значит, что я последую твоим советам, Глэдис, уж извини. То есть я тебя, конечно, выслушаю, но принимать решение буду сама.

Глэдис ничего не ответила. Она уже поняла, что в этой четверти дружить с Мирабел очень непросто. Глэдис жалела, что не может быть бесстрашной, как Карлотта, прямолинейной, как Бобби, спокойной и уверенной в себе, как Хилари. Эти девочки всегда умели правильно поставить себя с окружающими, а Глэдис вечно боялась кого-нибудь обидеть или рассердить.

Желая наказать бедную Джейн, Энджела была очень дружелюбна с Вайолет Хилл. Она подарила первоклашке свои лучшие заколки для волос и книгу. Вайолет была на седьмом небе от счастья.

– Смотрите, – сказала она, показывая подарки Джейн и Салли. – Энджела – прелесть! И такая щедрая! Она просто чудо. Ты сделала большую глупость, Джейн, когда поссорилась с ней. Я считаю, что Энджела стоит трёх таких, как Мирабел.

Джейн чуть ли не со слезами смотрела на заколки и книгу. Ей Энджела никогда ничего не дарила. Хотела бы она разочароваться в Энджеле, да ничего не получалось. Каждый раз при виде златовласки с тонким личиком и сияющими синими глазами она заново восхищалась её красотой и очарованием.