Валерий Роньшин - Девочка с косой и другие ужасные истории

– Дело в том, – объяснила мама, – что мой сын не отражается в зеркале.

– И давно не отражается?

– С сегодняшнего утра.

– А сегодня у нас что? – интересуется психиатр.

– Пятница, – говорит мама.

– А завтра что будет?

– Завтра будет суббота, – отвечает ма-ма. – А послезавтра – воскресенье.

– Да-а… – вздохнул психиатр. – Бежит времечко.

Потом он подвел Игорька и маму к большому зеркалу.

У Игорька как и дома отражения не было, так и тут нет. Зато вместо мамы в зеркале отразился мужчина с усиками.

– Это кто? – спрашивает психиатр.

– Ой, – ойкает мама, – это же мой первый муж. Толик.

– А это кто? – снова спрашивает психиатр.

А в зеркале рядом с маминым первым мужем стоит какая-то тетка в ватнике.

– А это, вроде бы, вы, – говорит мама. – Ну, то есть ваше отражение.

Психиатр поднял руку – и тетка в зеркале подняла руку. Психиатр поднял вторую руку – и тетка в зеркале подняла вторую руку.

– Действительно, я, – хмыкнул психиатр. – Любопытно… Ирина! – громко позвал он.

Дверь отворилась, и в кабинет заглянула медсестра.

– Звали, Пал Палыч? – спросила она.

– Да, да, подойди, пожалуйста, сюда.

Ирина подошла. И раскрыла рот от удивления. Потому что в зеркале вместо нее отразилась… корова.

– Му-у-у… – протяжно замычала корова.

– А ну пошла в коровник, – прикрикнула на нее тетка в ватнике и погнала корову в глубь зеркала.

За ними вприпрыжку побежал первый мамин муж Толик.

А психиатр торжественно объявил:

– Все, что мы сейчас с вами наблюдали, называется – необъяснимое явление .

Игорек, услышав эти слова, горько-горько заплакал. И было отчего плакать. У всех какие-никакие, а отражения: у мамы – первый муж Толик; у психиатра – тетка в ватнике; у медсестры Ирины – корова. А у Игорька – ничего, ни-че-го.

Обидно, конечно.

И тут вдруг в зеркале появился зайчик. Беленький такой. С длинными ушками.

– Смотри, Игореша, – сказала мама, – ты – зайка.

Игорек перестал плакать и засмеялся. За ним засмеялась мама; за мамой засмеялась медсестра Ирина; за медсестрой Ириной раскатисто захохотал психиатр.

А зайчик смотрит на них из зеркала и понять не может, чему это они все так радуются…

Жил военный летчик по фамилии Потапов. А жены у него не было. Поэтому есть он ходил в офицерскую столовую. А там все время давали кислые щи.

Придет Потапов в понедельник, а ему кислые щи дают. Придет во вторник – опять дают кислые щи.

И в среду…

И в четверг…

И так до следующего понедельника.

А в следующий понедельник снова дают кислые щи.

Так и жил летчик Потапов от понедельника до понедельника. И тут командир полка решил с парашютом прыгнуть. Потапов, конечно, с ним.

Сели они в самолет, поднялись в небо, открыли дверцу и выпрыгнули.

Летят в синем небе, болтают о том о сем. Настроение – отличное!

И вдруг смотрит Потапов: а парашюта-то за спиной у него нет. Забыл в самолете.

«Ну, – думает Потапов, – дела-а».

И командир полка заметил, что у Потапова парашюта нет.

– Потапов, – говорит он, – ты что, без парашюта выпрыгнул?

– Так точно, товарищ полковник! – докладывает летчик Потапов. – Без парашюта! Забыл в самолете!

– А поесть ты не забываешь? – спрашивает командир полка.

– Никак нет, товарищ полковник! – снова докладывает летчик Потапов. – Поесть не забываю! Регулярно посещаю столовку и ем там кислые щи!

– И поспать, наверное, тоже не забываешь? – говорит командир полка.

– И поспать не забываю, – подтверждает Потапов.

– А парашют, стало быть, забыл?

– Так точно! – козыряет летчик Потапов.

– Да-а-а, – тянет командир полка, – не хотел бы я сейчас, Потапов, оказаться на твоем месте. Хорошо, если ты, к примеру, в речку упадешь или там в озеро. А если на бетонное шоссе шмякнешься? От тебя же одно мокрое место останется.

– Буду надеяться на лучшее! – бодро отвечает летчик Потапов.

– Ну, надейся, – хмыкнул командир полка и дернул за кольцо.

Над его головой тотчас же раскрылся парашют, и командир стал опускаться медленно и плавно.

А Потапов продолжал камнем лететь к земле.

А земля внизу та-а-кая красивая, прямо глаз не оторвать. Леса стоя́т. Реки текут. Озера поблескивают.

Летит летчик Потапов.

Мечтает.

Вот бы, действительно, в озеро упасть; поплавать там, понырять… А еще лучше куда-нибудь на поле приземлиться, в душистый стог сена. А мимо настоящая принцесса будет проходить, красивая-прекрасивая. А он как из сена выскочит:

– Здрасьте, Ваше Высочество! Разрешите представиться, летчик Потапов. Между прочим, еще не женат.

Мечтает Потапов, а земля все ближе… ближе… ближе… И что-то ни озера не видать, ни душистого стога сена, ни тем более прекрасной принцессы.

А проходит внизу – бетонное шоссе.

И машины здоровенные по этому шоссе: туда-сюда, туда-сюда…

«Ну, – думает летчик Потапов, – сейчас гробанусь так гробанусь».

И тут вдруг рядом с ним неизвестно откуда девушка с белыми крылышками появилась. Подхватила она Потапова у самой земли и понесла вверх.

Одно небо пролетели… второе… третье… да все небеса разноцветные… да все переливаются…

«Ух ты, – изумляется Потапов. – Чудеса-а…»

Прилетели они на седьмое небо. Стоит там бревенчатый домик. Рядом с домиком – фруктовый садик. А внутри домика – печка топится.

Напекла девушка с белыми крылышками в этой печке румяных оладушков; молочка холодненького в глиняную кружку налила; бочоночек с золотистым медиком на стол выставила.

– Ешь, пей, – говорит, – Степанушка.

И откуда только имя узнала?

Потапова два раза просить не надо. Ест он горячие оладушки да холодным молочком запивает.

– А вы, случайно, не принцесса? – интересуется с набитым ртом.

– Случайно, принцесса, – отвечает девушка.

– А почему у вас тогда крылышки? – не понимает Потапов.

– Так принцессы всякие бывают, – разъясняет девушка, держа наготове новую порцию оладий. – Бывают с крылышками, бывают без крылышек.

«Кла-а-ас», – думает Потапов, окуная румяный оладушек в золотистый медик. И сам себя мысленно нахваливает: «Все-таки молоток я, что без парашюта прыгнул. С настоящей принцессой вот познакомился. И в столовку мне теперь ходить не надо, кислые щи там хлебать».

Словом, повезло летчику Потапову.

Жила маленькая Машенька, у которой была большая мечта. Она мечтала стать космонавтом. И мечтала она об этом буквально с рождения. Когда Машенька родилась, Машенькина мама вынесла ее на балкон роддома, чтобы Машенькиному папе показать, стоявшему внизу. И случайно ее уронила. С пятого этажа. И Машенька отправилась в полет, ощущая на лету радость свободного падения.