Марина Дороченкова - Где живут динозавры: Секрет говорящих камней

Светлана предложила перебраться на скамейку, в тень. Ребята дружно поддержали её.

– Вы знаете, кто такой археоптерикс? – задала вопрос Света.

Книжки про динозавров были почти у каждого, но названия животных помнили не все.

– Кажется, это какая-то древняя птица? – с сомнением спросила Юлька.

– Точно. Только археоптерикс был как бы промежуточной формой между рептилиями, к которым относятся динозавры, и птицами. Слово «археоптерикс» переводится как «древнее крыло». Появились эти существа на Земле во времена динозавров, в мезозойскую эру, более ста пятидесяти миллионов лет назад. Учёные до сих пор не пришли к единому мнению, на кого они больше похожи: на птиц или на оперённых ящериц?

– Как это? – удивился Андрюха. Он немножко ревновал тётку к ребятам. Это же он первым обнаружил окаменелости, а она как будто и не замечала его.

– А вот давайте разбираться, – предложила Светлана. – Отличительная черта археоптерикса – перья.

– Значит, он птица! – закричал Васька. – А он большой был или нет?

– Величиной с голубя или ворону. Да, как будто бы птица. Но в хвосте – двадцать позвонков. А это уже хвост ящерицы! Правда, на каждом позвонке – пара перьев. А такого у рептилий не бывает.

– Ну вот же, птица, – обрадовался Васька.

– Но во рту – зубы, – парировала Света. – Клюва вообще не было. Мордой напоминает ящерицу. Голова без перьев, покрыта чешуёй. И кости не полые, как у птиц, а тяжёлые, как у динозавров. Да ещё на крыльях три пальца с когтями, помогавшими ему карабкаться между ветвей.

– А мне он кажется больше пернатой рептилией. Бе-е-е, – показала язык Юлька, дразня Ваську. – В общем, странная форма между рептилией и птицей.

Археоптериксы вымерли, и изучить их можно только по сохранившимся отпечаткам скелетов, которых найдено всего десять штук плюс перо. И все, кстати, в одном месте.

– Тёть Свет, ну расскажите, что там с этими находками случилось-то? Кто разбогател? – Васька не желал больше разбираться с археоптериксом. Его мучил финансовый вопрос, а новенький велосипед так и маячил перед глазами.

– Ну так вот, – начала рассказ Светлана. – Золенгофен, или Зольнхофен, – известное каждому палеонтологу название местечка в Германии. Там находятся известковые каменоломни. Сланцевые известняки Золенгофена подарили науке множество прекрасно сохранившихся отпечатков древних обитателей нашей планеты. Если по камню ударить геологическим молотком, он распадается на тонкие известковые пластинки, похожие на листочки бумаги. Какие только отпечатки животных не встречались в этих сланцах: рыбы, морские звёзды, кораллы, моллюски, насекомые, древние рептилии… Неудивительно: сотни миллионов лет назад здесь была мелкая тёплая лагуна. Но настоящую славу Золенгофену принесла находка пера, сделанная в 1860 году. Это была сенсация! Птицы во времена динозавров! Все газеты мира писали об этой находке, хранящейся в Берлинском музее!

– Ну… – нетерпеливо перебил Светлану Васька. – Так кто разбогател-то?

– Да замолчи ты, – прикрикнул на него Юрик. – Дай послушать!

– А через год там же, в Золенгофене, был найден целый оперённый скелет! Только голова отсутствовала. Но саму находку учёным исследовать не удавалось. Местный врач Геберлейн, купивший её у рабочих, никого к ней не подпускал. Вернее, подпускал. Каждый желающий за небольшую плату мог посмотреть на уникальный отпечаток самой древней птицы-ящера. Но его нельзя было не только сфотографировать, но даже зарисовать. Купить? Конечно, можно! Но только вместе со всей коллекцией окаменелостей, которую Геберлейн собирал много лет. При этом сумму он запрашивал баснословную. У Берлинского музея таких денег не было.

– Вот какой хитрый дядька, – восхитился Васька.

– Дурак ты! – разозлился Андрюха.

– Не всё можно мерить деньгами, – поддержала Андрюху Юлька.

– Ну, что там дальше-то было? – отмахнулся от ребят Васька.

– А дальше нашёлся художник, который долго смотрел на отпечаток, а потом нарисовал его по памяти, – сказала Светлана.

– Вот класс! – обрадовался Юрик.

– Рано радуешься, – остановила его Светлана. – Это только разожгло интерес к находке. Крупнейшие музеи мира мечтали заполучить ценнейший экспонат. Особенно Берлинский музей: ведь отпечаток археоптерикса был найден именно в Германии. Но немцев обошли англичане. Британскому музею удалось собрать необходимую сумму, и археоптерикс отправился в Лондон, став украшением палеонтологической коллекции.

– Не, дядька – голова! – не мог успокоиться Васька. – Один отпечаток – и ты уже миллионер! А что вы говорили, много их сейчас найдено?

– На сегодняшний день найдено десять отпечатков разной степени сохранности и одно перо. Все окаменелости археоптериксов были обнаружены в золенгофенских каменоломнях. Берлинскому музею, кстати, удалось приобрести отпечаток археоптерикса. Он был даже лучше, чем тот, что попал в Британский музей: полный, с головой.

– Не только же у немцев эти археоптериксы водились? – возмутился Васька. – Давайте искать! Может, у нас тут свой Золь… гоф… Короче, все разбогатеем!

– А почему всё-таки их нигде больше не нашли? – спросил у Светланы Юрик.

– Палеонтология – не самая популярная наука. Учёных-палеонтологов не так уж и много. Чтобы определить многие из этих окаменелостей, придётся ехать в Москву, в палеонтологический музей. Некоторые мы с вами распознаем, но и то очень поверхностно. А теперь представьте, что тут могут быть редкие виды древних растений или животных. И если бы Андрюха не обратил на камни внимания, кто бы об этом узнал? Закатали бы под асфальт.

От таких слов тётки Андрюха расцвёл.

– В карьере, откуда привезли камни, работают экскаваторы. Попал экскаваторщик на слой древней жизни и не заметил. Работа не остановится, ценный научный материал будет уничтожен.

– Так надо же что-то делать! – заволновалась Юлька.

– Надо. Вы пособирайте тут всё, что найдёте любопытного. А я – в домоуправление. Разузнаю, из какого карьера камни привозят. Потом поеду в карьер. Попробую остановить работу. Хотя это практически невозможно. Организация вряд ли захочет терять деньги.

– Вот что происходит, когда думаешь только о том, как разбогатеть! – набросилась на Ваську Юлька. У неё в глазах блеснули слёзы. – Может, там, в карьере, археоптериксы погибают!

– А я что? Я собираю. Для науки… – растерялся под её напором Васька. – Греби камни лучше, может, тут перо найдём.