Анна Бём - Сюрприз на День Чудес

– Лучше дракона никого нет, – повторил Хэнк.

– Музыкальная дикая кошка! – крикнула Майке. – Это точно самое классное волшебное существо.

– Ну же, Эмми, скажи! Кто нравится тебе больше всего? – спросила Мекси.

– Они мне все нравятся, – тихо ответила Эмми.

– Но какое из них тебе бы хотелось иметь у себя? – спросила Мекси и запрыгнула на стол.

– Может быть, гнома? – спросил Фите.

Папа снял кошку со стола и посадил еë на пол.

– Нельзя загадать себе определённое волшебное существо, и вам это хорошо известно, – напомнил он. – Нужно принять то, что получишь.

– Всë равно все мечтают о ком-то определённом, – Майке дерзко посмотрела на папу.

– Я мечтаю о гноме, – признался Фите.

– Всë, хватит! Пусть будет как будет. И Эмми обрадуется, кого бы она ни получила!

Трое детей посмотрели на папу так, будто увидели снеговика в летний день. Наступил один из редчайших моментов, когда трое детей Бриксов были заодно.

– Ты хочешь сказать, что она обрадуется и слюнявому червяку? – спросила Майке.

– Фу-у-у, слюнявый червяк! – захихикал Фите.

Эмми смотрела на папу и с нетерпением ждала, что он скажет. Генрих Брикс молчал и задумчиво чесал голову. О слюнявых червяках ходило множество шуток, поскольку они считались самыми отвратительными волшебными существами из всех. Но говорить об этом вслух совсем не подобало, особенно профессору, доктору наук. Поэтому папа с серьёзным лицом объяснил, что Эмми полюбит и слюнявого червяка, если получит именно его.

Слюнявый червяк? Он Эмми совсем не нужен! И она очень радовалась тому, что она его не получит.

Нет, она получит что-то восхитительное.

Настолько восхитительное, что ей самой не верилось. Улыбаясь, она положила венскую сосиску на деревянную доску, и дракон Хэнк поджарил еë короткими огненными вспышками. Все зааплодировали, и папа гордо похлопал своего дракона по спине. Затем Фите спросил, не может ли дракон поджарить половину сосиски. Дракон ответил, что справится с этим в два счёта! Но когда он поджаривал полсосиски, выглядел он при этом напряжëнным. Тогда Майке нарезала сосиску маленькими кусочками и протянула их Хэнку.

Папа тревожно посмотрел на дверь и сказал, что это уже слишком.

Но Хэнк обрадовался новому заданию – можно даже сказать, он горел желанием поскорее его выполнить. Ему не терпелось продемонстрировать свои способности, и из его пасти вырвались крошечные язычки пламени. Всë шло замечательно. Пока не загорелась доска. И скатерть. Папа залил огонь яблочным соком и быстро всë потушил, но доска была испорчена. В скатерти зияла дыра.

– Вам повезло, что ваша мама этого не видела, – тяжело дыша, сказал папа. Он поспешно выкинул доску и скатерть в мусорное ведро и проветрил кухню.

Входная дверь хлопнула, и Эмми испуганно зажала рот ладонями.

Папа побледнел.

Мамино волшебное существо, цветочный воробышек, ворвался в кухню и несколько раз облетел её по кругу. При этом он, как всегда, рассыпал цветки, которые появлялись из-под его крылышек. Сегодня это были незабудки. Когда лепестки коснулись лица Эмми, она сразу ощутила летнее настроение, хотя только-только началась весна.

Цветочного воробышка звали Перегрин де Пеллегрин, что звучало довольно чопорно. Кроме того, никто не мог запомнить это имя. Поэтому все звали его Пипс.

Следом в кухню вошла мама, Пернилла Брикс. На ней всë ещë была полицейская форма, и когда она сняла фуражку, из неë выпала длинная светлая коса. Эмми заметила, что вид у мамы усталый.

– Мы не делали сэндвичи! – закричал Фите.

– Неужели? – спросила мама и, вскинув брови, посмотрела на недоеденные сэндвичи.

Эмми не хотела, чтобы у папы были неприятности.

– Мы поджарили их в тостере, – поспешно произнесла она.

– И сосиски тоже? – спросила мама.

Никто не ответил. Папа сидел рядом с детьми на угловом диванчике словно четвëртый ребёнок. Все смотрели, как мама решительным шагом подошла к мусорному ведру и извлекла из него доску и скатерть. Пытаться обхитрить Перниллу Брикс было совершенно бессмысленно.

И всё из-за еë волшебного существа. Пипс не был обыкновенным цветочным воробышком, как, например, у учительницы музыки Эмми. Нет, Пипс был цветочным воробышком-ясновидцем. У него во лбу торчали две маленькие антенны, и, как все волшебные существа с антеннами, Пипс обладал пророческими способностями. Он мог видеть сквозь стены. И сквозь двери. И сквозь мусорные вёдра. Порой это оказывалось весьма кстати, например когда Эмми была готова вот-вот свалиться во сне с верхнего яруса кровати. Или когда Хэнк садился на пульт от телевизора. Но в случае, когда совершались запретные действия, это было не очень хорошо.

Мама набрала в лëгкие больше воздуха:

– Господи, Генрих! Играть с огнëм в доме! Ты в своëм уме?!

– Ах, Пернилла, – вздохнул папа.

– Я вовсе не злюсь, – продолжала мама. – Просто это очень опасно. На работе я каждый день сталкиваюсь с пожарами, которые возникают из-за неосторожного обращения с огнëм при участии драконов.

Хэнк пробормотал, что он всегда предельно осторожен.

Пипс посыпал их головы лепестками незабудок.

– Помиритесь, – сказал он.

Но маму это не смягчило. Она направилась к двери в гостиную:

– Мы это обсудим. Но только не при детях.

Папа запыхтел:

– А нельзя нам позже…

– Нет! Сейчас! – мама бросила на него строгий взгляд.

Эмми подумала, что мама, возможно, голодна и поэтому находится в дурном расположении духа. Она быстро вскочила, схватила свой надкусанный сэндвич и протянула его маме.

– Это тебе, – сказала Эмми.

– Спасибо! – Мама отпустила дверную ручку и присела. Папа благодарно улыбнулся Эмми, и все стали смотреть, как мама уплетает сэндвич.

– Ну? – спросила Эмми.

– Вкусно, – призналась мама и доела сэндвич до конца.

Тем временем Эмми положила цветочному воробышку листик салата.

– На нём кетчуп, – проворчал Перегрин де Пеллегрин, невероятно привередливый во всëм, что касалось еды.

Эмми достала из холодильника свежий лист салата.

– Это биопродукт? – поинтересовалась птичка.

– Пипс, просто съешь, и всë! – не выдержала мама.

Поклёвывая салатный лист, птица не отрываясь смотрела на Эмми. Крошечные шарики на кончиках антенн загорелись. Эмми по опыту знала, что это не к добру. Она опустила глаза в тарелку.