Диана Джонс - Волшебные одежды

После этого нашего короля похоронили на берегу и оплакали, как полагается — хотя могильный холмик скрылся под водой еще до того, как отзвучали причитания. Я заметила среди плакальщиц тетю Зару, но она к нам не подошла. А Карса Адона унесли к началу водопада и похоронили у обрыва, где дымящиеся воды истока Одного рушились вниз. Танамил сказал, что это правильно. И сейчас, когда я тку, я вижу эту могилу. Я часто посматриваю на нее и надеюсь, что мы сумеем исполнить мечты Карса Адона — раз уж он сам не успел их исполнить.

Перед тем, как мы отправились наверх, я случайно услышала, как Танамил шепотом обратился к Хэрну:

— Зачем ты пообещал им талисманы? Это не поможет привязать душу к телу!

— Нет, поможет, — возразил Хэрн. — Если человек в это верит — то поможет. Именно так я сохранил свою душу, когда Канкредин пытался ее отнять. Прости, Танамил. Я должен был это сказать. Дай им хоть комки грязи, хоть почки с деревьев — мне все равно, что это будет, — но сделай это для них, пожалуйста!

Утенок, стоявший рядом с ними, заливисто расхохотался.

— Пойдем, — сказал он, отсмеявшись, — налепим куличиков из грязи.

— Погоди минуту, — отозвался Танамил. Он был очень обеспокоен. — Хэрн, вчера вечером я спускался вниз по Реке и видел Канкредина. Я не выстою против него. Не надо недооценивать его силу. Мне пришлось отступить. Я знаю, что он может заполучить меня — а через меня и Одного. То же самое касается и тебя, и Утенка, и Танакви — но в первую очередь это касается Робин. Будь осторожен!

— Поздно осторожничать! — отозвался Хэрн и умчался, чтобы поговорить с людьми насчет оружия.

— Ну что ж, — сказал Танамил, подняв голову и взглянув на водопад, — надо принять хотя бы те меры к обороне, которые нам под силу.

— Я делал лучшие сети в Шеллинге! — заявил Утенок. Да, Утенок никогда не поскромнеет. Но сети он и вправду делает хорошие.

— Это должны быть сети-заклинания, — сказал Танамил, — и их нужно сделать как можно крепче.

— Давайте я помогу, — вызвалась я. — Я тоже умею плести сети.

— Не сомневаюсь, — отозвался Танамил. — Но никто, кроме тебя, Танакви, не может ткать. Так что, пожалуйста, садись за станок и тки — как можно быстрее. И ради Одного, постарайся ничего не упускать. Мы не знаем, какая именно мелочь может оказаться решающей для завершения полотна.

И я снова поднялась наверх, к этому дымящему источнику. Робин пошла со мной. Они с Джеем устроили так, чтобы мой станок подняли наверх, и всю шерсть тоже. Надеюсь, мне ее хватит. Да, тут получилась странная вещь. Робин несла с собой Гулла и Младшего. Когда мой станок установили, Робин собралась было передать Гулла мне — но он рассыпался прямо у нее в руках и превратился в кучку красной земли.

— Робин! — в ужасе вскричала я. — Неужели Канкредин его заполучил?

Робин и вправду откуда-то многое знает. Она взглянула на свои ладони, полные земли, и улыбнулась.

— Конечно же, нет, — ответила она. — Это значит, что он вернулся, как и обещал Танамил. Я думаю, когда Танамил освободится, с Младшим случится то же самое.

— А почему же тогда Гулл не здесь? — спросила я.

— Тсс! — шикнула на меня Робин. Она осторожно высыпала эту землю в ширящуюся лужицу теплой воды и прошептала — так, чтобы Джей не услышал: — Не говори глупостей, Танакви! Ты что, не понимаешь, что станется с планами Хэрна, если Гулл вернется? Гулл же старше!

Я поняла, что Робин права. Мой дедушка куда-то отослал Гулла. Он сделал это, чтобы показать мне, что он держит слово. Но мне очень хочется повидаться с Гуллом. Мы с Утенком решили, что если одолеем Канкредина, то обязательно отправимся на поиски Гулла.

Но слова Танамила так меня напугали, что я постоянно думала: сколько же у меня осталось времени? Следует ли упоминать, что я натерла мозоль на большом пальце, а на трех других — водянки? Что у меня разболелись глаза и шея? Следует ли говорить, как я промерзла на горном ветру за последние два дня? Я тку так быстро, что наверняка наделала ошибок. Мне пришлось распустить тот кусок, где я рассказывала про Канкредина и его стеклянных магов, и соткать его заново, потому что Утенок с Танамилом высунулись из-за края водопада и отвлекли меня.

Робин добилась, чтобы здесь установили шатер, и чтобы мне принесли поесть. Я думаю, что это она же попросила принести сюда кошек, в надежде, что они меня развеселят. Но они то и дело норовили начать играть с остатками пряжи, катушками и челноком. Мне пришлось просить Джея, чтобы он отнес кошек в лагерь.

И Джей их отнес. А все остальное время он охранял меня. Он больше не пытался ухаживать за Робин. Он видел их с Танамилом рядом, и теперь лишь печально поглядывал на нее. Но разговаривал он довольно бодро.

— От человека с одной рукой большого толку в бою не будет, — сказал он. Хотя мне кажется, что это не совсем верно. — Я уж лучше останусь здесь. Буду твоим последним защитником, ведьмочка моя.

— Никакая я не ведьма! — возмутилась я.

— Почему нет? Ведьмы тоже ткут заклинания, — сказал Джей.

Он на миг остановился на краю обрыва, внимательно всматриваясь в битву, идущую внизу. Так что новости о ней я знаю в основном со слов Джея. Все остальные слишком заняты. Но мне необходимы новости. Это все должно быть запечатлено на моей накидке.

Прежде, чем начать ткать дальше, я позвала маму — спросить у нее, как мне использовать эту блестящую пряжу. У Утенка была Леди. А мне приходилось звать самой. Я позвала, и Матерь пришла. Она перебралась через край водопада и упала в теплое озерце, образовавшееся рядом с могилой Карса Адона. Она выглядела такой больной, что я сразу поняла: Гулл был прав, когда сказал, что она и есть Река. Канкредин убивал ее. Она выглядела так же скверно, как Робин перед самым приходом Танамила. И ее, к тому же, невозможно было толком разглядеть. Она опустилась в озерцо, и я увидела сквозь нее траву.

— Мама! — воскликнула я. Я напрочь позабыла про бобину с нитками.

— Не надо волноваться, Танакви, — сказала она. Ее голос был еле слышен. — Я давно уже хочу уйти в море и воссоединиться с твоим отцом. Открой для меня путь, чтобы я могла уйти.

Она истаивала прямо на глазах и, договорив, окончательно исчезла из вида. О, Матерь! Я не знаю, умерла она или нет. Если бы мне не было позарез нужно ткать, я бы сейчас сидела и ревела. Точно так же я себя чувствовала, когда, еще совсем маленькой, упала во время весеннего половодья в Реку. Прежде, чем папе удалось меня вытащить, меня раз десять долбануло об шеллингскую пристань. Удар за ударом.

Джей посмотрел на меня с любопытством, когда я позвала маму, но ничего не сказал.

У меня не хватило духу сказать Утенку, что Леди, которую он носит за пазухой, теперь — всего лишь резная деревяшка. И Хэрну я ничего не сказала. И вообще никому. Если Канкредин захватил Матерь, всякая надежда для нас потеряна. Но я думаю, что ему это все-таки не удалось — иначе мы и не смогли бы сражаться.