Николай Мурашев - Необыкновенные приключения Климова в летние каникулы. Почти фантастическая история

В такие минуты память работает удивительно, она припоминает малейшие детали. Коля вспомнил, как папа сказал ему, что в Москве пробовали найти «хронодыру» на улице Солянка совсем недавно, в 2005 году. Кажется, тогда ничего не нашли, но вдруг, вдруг?!

«Так значит, неужели!? Вот это да! Реально шикардос!» – мысли его закрутились, перепутались, смотрел на Володю.

Еще до конца не веря своему счастью, Коля ничего не ответил на вопрос Володи и только смог прошептать:

– А как ты сюда попал?

Москва, май 1914 года

Володя сидел за партой в классе реального училища на уроке физики и смотрел в окно. А за окном была весна: снег давно растаял, пели птицы, а на небе видно солнышко, которое согревает землю и всех уставших от зимы людей. Вообще-то физику Володя очень любил – это был один из его самых любимых предметов – но, сегодня даже всегда очень интересный урок Владимира Константиновича, учителя физики, его не занимал так, как обычно. Сегодня Володя был во власти каких-то неясных ощущений. Собственно, весна в душе Володи наступила давно, еще зимой, точнее, под Новый, 1914 год, когда он впервые познакомился с Лелей Заболоцкой на балу в женской классической гимназии…

Вдруг приятные воспоминания Володи были прерваны самым возмутительным образом: он почувствовал шлепок по затылку. Володя очнулся от воспоминаний и услышал голос учителя. Со вздохом открыл учебник физики Краевича. Посмотрел: на полу лежала жеваная бумажка. Опять этот второгодник Федька Бекешев с «камчатки» из трубки стреляется! Володя быстро обернулся и показал Федьке кулак.

А между тем слушать Владимира Константиновича было нужно: первого июня заканчивается учебный год, последний его год в училище.

Сегодня перед первым уроком, Законом Божьим, к ним даже директор и инспектор училища припожаловали. Директор, высокий, величественный, с высоко поднятой головой старик в мундире, преисполненный торжественности момента, сказал:

– Господа, почитаю своим долгом напомнить Вам, что остается очень мало времени до начала выпускных устных и письменных экзаменов. Прошу вас быть особенно внимательными на уроках. Напоминаю, что окончившие курс в училище получат аттестат зрелости и смогут поступать во все высшие учебные заведения Российской Империи или выбрать государственную службу. Подчеркиваю, предпочтительно перед не закончившими училище. Прошу Вас, помнить об этом, господа. В последнее время, – продолжал директор, – стали частыми случаи неприличного поведения учеников московских гимназий и реальных училищ на улицах и в публичных местах. Там замечаются употребление учениками спиртных напитков, хождение учеников толпами, приставание их к прохожим и дозволение себе разных бесчинств, хождение с папиросами во рту и в шапках вместо установленных форменных фуражек, присутствие при уличных сценах, собирающих толпу, а иногда и непосредственное в них участие. Короче, господа, вы совершенно напрасно полагаете, что я буду терпеть, если это будет касаться учеников нашего училища. И еще, господа! – голос у директора стал значительным. – У кого найдут какие-нибудь вольнодумные книжки, как то обнаруженные недавно в нашем училище швейцаром у вешалок – он посмотрел в свои записи и поморщился: – «Бог-то Бог, да сам не будь плох», «Письмо революционера к издателю», «Задачи революционной пропаганды в России», «Рассказ о смутных временах на Руси», «Емелька Пугачев», «Убийство шефа жандармов», «Башибузуки Петербурга» или подобную либеральную дрянь… Мне было бы весьма печально, но я напишу такую характеристику, что его ни в один университет не примут. И совсем безобразие, что к этим книгам еще и прилагалась записка, напечатанная на пишущей машинке, невразумительного содержания: «Кто возьмёт книги без нас, тот получит в правый глаз, кто возьмёт их без спроса, тот останется без носа». К моему величайшему прискорбию, я должен вам сообщить, что совсем недавно господин инспектор второй гимназии остановил на улице ученика нашего училища, у которого с фуражки были сняты инициалы учебного заведения, и при нем не оказалось ученического билета. На вопрос, какого он училища, он ответил «Никакого». Некоторые наши гимназисты играют в карты в помещении ватерклозета. Стыдно, господа! Настоятельно рекомендую, подумайте о своем будущем!

Володя шел на оценку по поведению между «добропорядочно» и «хорошо» и на серебряную медаль, а значит, при выборе государственной службы он мог рассчитывать сразу на производство в первый классный чин. Впрочем, никаких или. Он уже давно решил – физико-математический факультет Императорского Московского Университета. Родители его выбором были довольны.

Когда директор гимназии и инспектор училища собрались выходить из класса, все встали со своих мест.

После того, как директор и инспектор вышли, все прочитали Молитву Святому Духу:

– Царю небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сын и все исполняй!… – пронеслось по классу.

Сегодня урок вел учитель Закона Божия, батюшка Николай Иванович Мячин по прозвищу Петел [3] В переводе с церковнославянского языка слово «петел» означает «петух» . Ничего схожего с петухом батюшка, конечно, не имел, просто как-то, рассказывая еще в начальных классах историю отречения апостола Петра от Спасителя, он с каким-то особенным чувством произнес фразу: «Но вдруг запел петел».

Николай Иванович произнес проповедь об обязанностях учащихся к самим себе и к ближним, о любви и уважении к родителям, любви к отечеству, требующей жертв и самоотверженности, обязанностях подданных своего Государя, о верноподданнической присяге, уважении к духовным лицам, наставникам, начальству и ко всем старшим. Батюшка призвал учеников свято исполнять свой христианский долг и по воскресеньям, и праздничным дням, а также по вечерам накануне этих дней посещать церковные богослужения, предостерег от участия в богохульных противоправительственных кружках.

Володя знал, что почти все учащиеся их класса состояли в каких-нибудь кружках. Часть из них были просветительские, но были и такие, которые пытались вовлечь учащихся в практическую революционную борьбу. Но Володю и двух его приятелей – Витьку и Петьку – политика не привлекала. Они были увлечены совершенно другим: их привлекало все неизведанное. Правда, они тоже организовали свой тайный кружок…

Закончился урок окончанием молитв:

– Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего… – произносил Володя вместе со всем классом слова молитвы.

Вообще-то сегодня должно было быть шесть уроков: Закон Божий, два урока физики, математика, французский и немецкий язык. Но Карл Генрихович – учитель немецкого языка – заболел. Вот удача! Карла Генриховича, пожилого желчного господина, никогда не имевшего детей, он не любил. Учитель немецкого почему-то как-то сразу невзлюбил живого, подвижного мальчика с самого первого урока, и эта нелюбовь была взаимной. Значит, сегодня можно будет уйти пораньше и… Володя даже заерзал за партой от возбуждения…