Геннадий Прашкевич - Война за погоду

В сущности, это было все равно – не слышат его или не понимают.

Но все же Вовка предпочел бы первое.

Крайночной!.. Крайночной!.. – донесся вдруг птичий писк, замирающие цыплячьи звуки. – Я – REM-16!.. Я – REM-16!.. Прием!..

Он боялся ответить.

Он боялся переключить рацию.

Он боялся потерять волну, боялся нечаянно оборвать столь неожиданно возникшую ниточку, мгновенно связавшую его со всем остальным миром.

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!..

Он заторопился.

REM-16!.. REM-16!..

Кто на ключе?… – немедленно откликнулся REM-16. – Кто на ключе?… Прием…

Лыков… – машинально отбил Вовка. – Краковский…

И вдруг с ужасом понял: он забыл фамилию радиста!

Имя хорошо запомнил – Римас. Вроде как древний Рим… Ну, что-то вроде… А вот фамилия улетучилась… « Река Миссисипи ежегодно выносит в море почти пятьсот миллионов тонн ила…» – это тоже помнил… Со школы еще… И помнил, что «…гуано образуется не там, где есть птичьи базары, а там, где не бывает дождей…» Но имя радиста…

«При чем тут Миссисипи? При чем тут гуано? – ужаснулся он. – Мне нужна фамилия радиста! Мне никто не поверит, если я не назову фамилию или назову ее неправильно. Лыков предупреждал… Правда, – спохватился Вовка, – зачем обязательно перечислять все фамилии?…»

Крайночной!.. Крайночной!.. – чуть слышно попискивала далекая морзянка. – Я – REM-16!.. Я – REM-16…! Прием!..

Я – Крайночной!.. На ключе Пушкарев… Прием…

Крайночной!.. Крайночной!.. Подтвердите имя!.. Прием!..

«Не надо мне было называть себя… – понял Вовка. – Теперь я совсем запутался… Теперь REM-16 мне не поверит… Никто мне больше не поверит… Я всех запутал этими фамилиями…»

И ответил.

REM-16!.. REM-16!.. Я – Крайночной…

На остров высажен фашистский десант… Нуждаемся в помощи…

«Опять я не то! – ужаснулся он. – REM-16 может подумать, что десантники высадились где-нибудь на юге острова, что они захватили весь остров, а я будто бы продолжаю сидеть на ключе…»

Но REM-16 оказался не придурком.

Крайночной!.. Крайночной!.. Откуда ведете передачу?…

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!.. С резервной станции…

Я – REM-16!.. Я – REM-16!..

Просьба всем станциям освободить волну… Откликнуться Крайночному!..

Откуда ведете передачу, Крайночной?…

И Вовка опять ужаснулся: ему не верят.

Он слишком много наболтал чепухи. Он слишком неуверенно владел ключом. Он все делал зря, все делал напрасно. Даже Собачью тропу прошел зря. Зачем мучиться, если тебе все равно не верят?

Но отстучал совсем другое.

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!.

Метеостанция захвачена фашистским десантом…

Просьба срочно уведомить Карский штаб… Как поняли меня?… Прием…

Я – REM-16!.. Я – REM-16!..

Откликнуться Крайночному!..

Крайночной, поняли вас… Сообщите состав зимовки…

Краковский… – отстучал Вовка. – Лыков…

И с восторгом вспомнил: – Елинскас!..

Кто на ключе?…

Пушкарев…

В списке зимовщиков Крайночного радист Пушкарев не числится…

REM-16!.. REM-16!.. – торопливо отстукивал Вовка, боясь ошибиться, боясь пропустить нужный знак. – Буксир «Мирный» подвергся нападению подводной лодки… Метеостанция захвачена фашистским десантом… Просим срочно уведомить Карский штаб…

Он переключился на прием, но REM-16 исчез.

Шипя, как сало на сковороде, прожигали эфир шаровые молнии.

Дребезжа сыпалось битое стекло, визжали, выли на разные голоса сумасшедшие, никогда не существовавшие на Земле звери, страшно ревело что-то доисторическое, тяжелое, лязгало, рушилось, грохотало и сотрясалось, наводило ужас, а сверху, с тента палатки, прогретой зажженным примусом, медленно, как отсчет метронома, шлепались мутные капли.

REM-16!.. REM-16!..

Но не было REM-16. Исчез.

«И черт с ним! – злобно сжал кулак Вовка. – Не поверил! Но кто-нибудь поверит! Время еще есть. Пусть немного, но есть. Лыков считал, что я доберусь до Угольного только к самому утру. А я пришел раньше…»

Всем! Всем! Всем!

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!..

Точка тире тире…

Точка точка точка…

Точка…

Тире тире…

Шум в эфире то затихал, то сменялся неистовым кошачьим шипением.

Вдруг прорывался пронзительный свист, треск. Одновременно с моря налетал на палатку ветер, сотрясал тент, ронял на Вовку мутные капли. Кажется, зарево какое-то разгоралось со стороны моря. Брезент палатки как бы посветлел, будто его высветили снаружи мощными прожекторами. Злобно шипели, взрываясь, будто штырь раскаленный совали в воду, свирепые атмосферные разряды. И холодно, упруго дергался в пальцах ключ.

Всем! Всем! Всем!

Точка тире тире…

Точка точка точка…

Норвежская речь…

Торжественная похоронная музыка…

Все сокрушающие черные адские барабаны…

Но сквозь рев, сквозь свистопляску снова пробился слабенький писк.

Я – REM-16!.. Я – REM-16!..

Откликнуться Крайночному!..

Я – Крайночной!.. Я – Крайночной!..

Срочно нуждаемся в помощи!..

Метеостанция захвачена фашистским десантом…

Срочно уведомите Карский штаб… Как поняли?… Прием…

Я – REM-16! Я – REM-16!.. Вас поняли…

Немедленно отключайтесь… Вас могут запеленговать…

Неизвестный радист закончил совсем не по-уставному.

Удачи, братан!..

И отключился.

«Кто он, этот REM-16? – ошалел от удачи Вовка. – Откуда он?… С Ямала?… С Белого?… С материка?…»

Да ладно. Главное, его услышали.

Главное, что каждый его неуверенный знак понят и принят этим замечательным REM-16, и теперь Вовке не надо больше ползти по снегу, карабкаться по Собачьей тропе, обливаться потом ужаса над ключом, не зная – поймут тебя, или ты ни до кого не достучишься?

Он отключил питание.

Медленно встал. Вылез из палатки.

Подмораживало. Молочно призрачно светилось над Двуглавым небо.

Но если даже это было зарево, то горела не метеостанция за хребтом. Не могли горящие домики дать столько свету! Если даже весь керосин выплеснуть на сухие бревенчатые стены, все равно зарево не поднимется так высоко, чтобы подчеркнуть чудовищную стену непонятного тумана, из которого все так же косо, поблескивая металлически, торчал край странный диска.

«Сполохи! – догадался Вовка, с ужасом озирая небо. – Северное сияние! Пазори дышат.»

В восторге он схватился за бронзовый канатик антенны и вскрикнул, отдергивая руку, так сильно ударила его стремительная голубая искра.

«Северное сияние… – Вовка облился запоздалым ледяным холодком. – Но ведь это магнитная буря… Как я мог связаться с этим REM-16?… И радист говорил, что уже две недели они ни с кем не могут связаться… Магнитная буря…»